Колыхание Времен

Виктор-Яросвет

Решила, что пора над ним поиздеваться, дикость проходила у него. Подумала, воображая, как будет мстить. Села, рукой упёрлась ему в грудь, толкнула, вдруг прыгнула, на землю повалила.

– Ты чуть не изнасиловал меня, дикарь, - начала бить его руками - Нельзя! Ведь я ребёнка в животе ношу! Он твой, который Яросвет!
– заплакала, уткнувшись ему в грудь.

– Люблю! Яра!
– будто оправдывался он.

– Не Яра я сейчас, а Навна-Нина. Яра сильнее и плакать не умеет.

– Люблю! Навна-Нина!

Навна стала

успокаиваться, поняв, что ярость у Агу проходит, даже прошла совсем. Он не смотрел в глаза, и было ему стыдно. Она вздохнула глубоко:

– Дикарь и есть дикарь... недотёпа одним словом.

Почувствовала в сердце у себя, что вобщем-то ей понравилось - масса новых ощущений. Понял это и Агу.

– Не смей Агу!
– Странно, но услышала его. В его сердце бушевала буря, совсем не примитивная, как раньше, а целая симфония слагалась, только как-то хаотично. Там ярость дикая стояла рядом с нежностью, злость в любви купалась, радость в печали. Навна всё ещё чуть-чуть боялась, но она устала и уступила место Дане. Дана потихоньку вытеснила Навну - Навна будто уснула.

– Смей Агу! Не Навна я сейчас, а Дана и дикая, как лес дремучий и жестокая, как львица, ядовитая, как змея дремучая.

Услышала в себе:

– Ты ведьма?

– Да! И ведьма!

Гиперборейка в Навне возмутилась:

– Ребёнок он ещё. Как можно так сильно издеваться.

Дана ответила:

– Ты Яросвета призови, того, что демиург. Вот теперь бы я с ним и потягалась.

– Нет, нет - тебе не Яросвета надо, а дикаря, чтобы терзал тебя, а ты его, чтобы, как звери дикие катались по земле. Я лучше силу дикую от Яросвета подключу к Агу.

Вдруг зарычал Агу, как дикий зверь, глаза стали наливаться кровью.

– Чистюля и ребёнок, а то же хочет диких ощущений, - мелькнула мысль у Даны.

Гиперборейка промолчала, лишь от ожидания дыханье будто затаила. Навна-Нина отдыхала - так непонятно стало всё. Раньше сама с собой лишь говорила, а сейчас... просто не знала раньше, а теперь вот знает. И не только Навна, Дана, Яра, но и кто-то внутри плакал, кто-то смеялся, кто-то страдал безмерно, кто-то... но все любили Яросвета, по разному, но все любили. Одни по дикому, другие, как вельможи, третьи, как любовницы, а... это кто?

Почувствовала что-то или кого-то, очень сильного, но кто же это или что?.. Эх, и отдохнуть спокойно не дают. Агу поднялся быстро, схватил за ноги Дану-Навна и перекинул, как мешок через плечо. Она ударилась сильно о его спину и на мгновение сознанье потеряла. Ком возмущения возник в груди у Даны, она зубами схватила Агу за ягодицу. Он взвыл и бросил её на землю, ни чего не понимая. Навна опять ударилась, пыталась отползти, но он настиг её, прижал к земле, сжал руками груди.

Навна понимала, что не надо бы сопротивляться, но кто-то в ней, уже не Дана, кусала ему грудь. Агу рычал, пытаясь увернуться, вжимая её в землю, будто пытался закопать, чтобы

избавиться на веки.

– Хорош дикарь! Душа поёт и плачет! Вот только тело Навны жалко! Ты по ласковей не можешь? Чё терзаешь Навну - её тело.

Агу ослабил хватку, застонал:

– Ведьма!

– Не только!.. Необузданная сила, да и ни кто не может обуздать меня, дикарь, хоть и Яросвет!.. Может, попробуешь? Давай же!.. Дави, кусай, на части рви! Только Навну не убей, хотя... поправлю, если что, - засмеялась, ладонью в грудь упёрлась и... Агу отбросило, как мячик метров на десять.

– -------------------------

Агу лежал у дерева, не шевелился. Навна... или кто... встала и пошла к нему. Глаза горели у неё азартом диким:

– Вставай дикарь, возьми меня, как самку, изнасилуй, надругайся.
– Тело голое блестело бронзой в солнечных лучах заката. Волосы торчали, как у ведьмы.
– Что же ты, слабак?

Агу пошевелился, стал приподниматься, сел, наконец. Навна, которая не Навна, и не Дана, и не Яра, и... остановилась, ожидая, что дикарь предпримет.

– Или смирись, встань на колени!.. И тогда я всё тебе позволю.

Но он как-то неестественно стал руку поднимать, будто пытался защититься, вдруг выбросил вперёд ладонь, раскрыл.

– Ох!..
– Навна почувствовала удар, будто кто-то охватил её кругом и бросил, в воздухе перевернув. Она упала метрах в пяти, но не ударилась ни чем.

– Позволишь, говоришь? Я сам возьму и обуздаю, обкатаю, как кобылу у мустангов. Это не я, а ты просить прощенья будешь. Навну не трону.

– Как ты это сделаешь? Ведь это её тело.

Он не ответил.

– Ты не Агу - ты Яросвет?..

– Шанс тебе уйти даю последний.

– Щедрый! А ведь не хочешь, чтобы уходила?

– Нет.

– Тогда возьми меня!

– Проси! А я подумаю пока!

– Наглец, ты хоть знаешь, кто я?

– Ведьма, - просто Яросвет ответил.

– Раньше по-другому называл.

– Как?

– Лада, например или просто лапушка.

– Г-м!.. Я ведь не в теле Яросвета, а в теле дикаря, так что выкручивайся сама, как хочешь. Быть может, когда в теле Яросвета буду, вспомню и раскаюсь, а пока!..
– он махнул рукой и на поляне рядом с Яросветом, появилась женщина, которая спала как будто, в прозрачном платье голубого цвета. Волосы до пояса, сама чернявая, очень красивая.

– Краса! Ладушка и лапушка одновременно. Жаль даже такое тело портить.

– Не смей!..

– Тогда иди сюда.

– Изверг!
– Навна мягко опустилась и будто уснула. Женщина, что возле Яросвета появилась, глаза открыла, хотела встать, но Яросвет держал железной хваткой дикаря

– Когда ты Яросвет, ты мягче и нежнее.

– Ты ведь хотела не меня, как Яросвета, а дикаря. Ребёнок, есно. Чё с ним с твоей-то силой? Вот я тебя сначала обкатаю, а потом отдам ему на поругание.