Колымский тоннель
Шрифт:
– - Знаешь, Василий, есть одна идея. Что, если тебе сходить в пещеру одному? Проверить вашу
гипотезу о параллельных мирах... Во всяком случае, э-э-э, посмотреть кино.
Такэси глядел ожидающе, но и с каким-то подвохом: возможно, рассчитывал на испуг. А ничего,
решил Скидан, не привыкать.
– - Да хоть сейчас, -- ответил он быстро.
– - Только скажи, можно там записывать, рисовать?
– - Там нельзя шевелиться, -- сказал Кампай, -- нельзя отвлекаться. Всегда
пространство, это проверено и говорит явно за то, что видения зависят полностью от тебя самого.
Если начнешь двигаться, это весь строй нарушит, начнется мелькание, головокружение и тошнота.
Поэтому смотри, если и возьмешь опять пистолет, лучше его не заряжай. От выстрела может
произойти все что угодно.
Вот почему он так смотрел! Знал про пистолет... И не побоялся. Значит, настолько был уверен,
что успеет... Силен!
– - Хорошо, -- сказал Скидан, -- давай снаряжение.
– - Нет-нет, сегодня уже нельзя. Второе подряд посещение обычно вообще ничего не дает. В
лучшем случае -- слабые тени. А если через несколько дней, то иногда даже пробиваются звуки.
– - Хорошо, -- повторил Скидан.
– - Когда угодно.
"У-год-но", -- пропел Такэси.
– - Какое изящное слово!
3. Свои -- чужие.
Скидан впервые узнал, как ноги несут сами. Он, конечно, не хотел идти в лечебню к Краснову, он
не желал его видеть и тем более -- разговаривать. Но, пока размышлял над миражами Такэси, тело
вышло из Минспроса, заняло свободную машину и само же выбр алось из нее у входа в стеклянный
куб с красными горящими буквами над входом, куда осенью внесли носилки с телом в зековской
робе. Почти полгода сопротивлялся, но вот -- пришел-таки.
Скидан осмотрелся среди белых машин с красными полосами, прочел еще раз красные буквы, а
ноги уже вносили его в широкую стеклянную дверь, на которой значилось: "Войди больным, выйди
здоровым".
– - Больного, значит, не выпустят, -- Скидан усмехнулся чему-то знакомому в этом тексте. Чем-то
слегка напоминала такая категоричность ту систему, в которой он работал, когда был Красновым.
В вестибюле, сразу у входа, он увидел экран терминала. Но вместо пульта -- всего одна красная
кнопка. Скидан нажал ее, и на экране появилась темная женская головка, склоненная к какой-то
работе. Она тут же вскинулась, якутские глаза тревожно уставились на Скидана:
– - Что случилось?
– - Привет!
– - сказал Скидан спокойно.
– - Привет!
– - сказал облегченно улыбнулась.
– - Никто не болен?
– - Ищу человека, -- объяснил Скидан.
– - Осенью видел, как его привезли на носилках.
– -
помял. Одного порвали волки за городом, уже по снегу. Одного смыло за борт, переохладился...
– - Этот мог быть без карточки, -- сказал Скидан осторожно.
– - И одежда не наша.
– - А-а-а!
– - она сразу вспомнила.
– - С севера привезли. Истощение и перелом голени.
– - Так точно!
– - вырвалось у Скидана.
Якуточка засмеялась, но тут же грустно сообщила, что этот красивый человек, Александр
Краснов, до сих пор не восстановлен психически, что надежд мало, что он живет в санаторном 41
отделении и повидать его, пожалуй, можно. Она сейчас свяжется с ведущим лекарем, пусть хозяин...
Скидан не отходит от терминала. Экран опустел.
– - Ишь, красивый, -- пробормотал Скидан.
– - Только с чего же он тронулся?..
Через пару минут дежурная появилась, сообщила: "К тебе идут" и погасила экран. Еще через
минуту к Скидану вышел молодой атлет с проникающим в душу взглядом и, назвавшись Виктором
Первым, повел к эскалатору.
Стеклянный куб лечебни был огромен и имел внутри обширный двор с прозрачной крышей,
именуемый садиком. Обозрев сверху беседки, клумбы и фруктовые деревья, они спустились туда
неспешным шагом, беседуя о странном пациенте Виктора.
– - Выраженная мания преследования, -- рассказывал Виктор.
– - Все время опасается, что за ним
придут и заберут в какой-то лагерь, в какую-то зону. Масса неизвестных слов. Я записывал. Вот,
пойми-ка, -- Виктор выхватил блокнотик.
– - "Энкэвэдэшник", "попка", "кумовья", "фашисты", "баланда" /
кстати, это какая-то еда / , "капитан"... А вот совершенно странное сочетание слов: "враг народа".
Явная паранойя! Ведь это относится не к болезни, не к насекомому кровососущему -- к человеку!
Один раз было такое вот странное понятие: "Заградотряд с оптикой". Что за дикие требования к
точности при строительстве заборов?! Словом, у человека явное раздвоение личности, он живет в
каком-то другом мире, образно выражаясь... Страшно и удивительно -- об этом выдуманном мире он
знает все, знания эти даже ужасают, а вот о своем, реальном мире он не помнит почти ничего.
Адекватно реагировал только на слова "Магадан" и "Колыма". Даже "Лабирия" не говорит ему ничего!
Вместо "хозяин" он говорит"товарищ" или, -- Виктор заглянул в блокнот, -- "мужик", "браток",
"старина". Еще -- "славянин". Меня называет -- "доктор". Мне это, кстати, нравится. Звучно.