Колымский тоннель
Шрифт:
– - Руки на голову, начальник! До десяти метров не промахиваюсь!
Капитан Краснов начинал свой последний бой. Он был красив и страшен. Он не желал просить
пощады и не намеревался ее давать. Через секунду он метнет нож и не промахнется, потому что
между ними нет и пяти метров.
– - До двух считаю. Раз!
Скидан сцепил пальцы на затылке.
– - Встать. К стене. Ладони на стену. Выше. Ноги шире. Дальше от стены.
Краснов командовал
– - Ты, начальник, конечно, вооружен... Ага, ТТ... А знаешь, "парабеллум" лучше. Только где ты его
достанешь...
– - Одной рукой он обхлопал одежду Скидана.
– - Так, больше ничего. Ну, молодец.
Краснов отошел к дивану, щелкнул металлом и приказал:
– - Руки за голову, садись туда же.
Пока Скидан садился в кресло, пистолетная дырка голодным взглядом буравила ему живот. В
животе засосало, и Скидан не к месту вспомнил, что давно пора обедать. Одно резкое движение -- и
тебя накормят...
Он сел.
– - Расслабься, начальник. Руки -- на колени, за подлокотники не браться. Ножку на ножку положи.
Вот так и сиди. Удобно?
– - Хозяин, -- сказал Скидан, -- а за кого ты меня принимаешь?
Краснов улыбнулся мрачно и презрительно. Не опуская ствола, он сел на диван и положил
рядом нож.
– - Думал, не узнаю в бороде? Напрасно. Кончай темнить, давай напрямую. Почему один, что за
игра? Учти, я вам ни в чем не помощник.
– - А почему?
– - Скидану вдруг захотелось поддержать его фантазии.
Краснов заговорил медленно и убежденно.
– - Потому что я все понял. Вы не красные, вы серые. Вы еще до войны начали уничтожать тех,
кто лучше вас хоть немного. Белые всех нас называли хамами, но они ошибались. Хамы были и
среди них. Потому что хам -- это не общественное положение, это не слабая образованность, это...
Словом, хамство -- это порода людей. У них грубая душа... Нет, слаба моя речь, не поймешь... Хамы -
– это не люди, но и не животные. Это третье состояние. Между. Природа этого не предусмотрела.
Наверно, хамы -- родственники крысам. У вас постоянно растут и чешутся зубы, вам надо грызть, и
вы можете сожрать всех, вам только позволь. А потом вы жрете друг друга... Вы неистребимы. Вы
живете по чердакам и подвалам. А мы -- всегда посередине, в окружении. Обидно. То голову
втягивай, то ноги поджимай... Ишь, до чего дошли! Пока мы по лагерям, они уже объявили себе
Лабирию, насочиняли законов... Красивые законы! Куда ни пойди -- все можно. В одном
промахнулись: история-то запрещена! Вот вы на чем
Не отмоетесь! Вы не всех загрызли! Кто-то все равно спрятал документы, вещи... Все это всплывает,
и память о вас будет вечной, но все будут плевать на ваши могилы! И на твою, палач Краснов! Я
таких, как ты, видел на фронте. В заградотрядах. Приказ 227, "ни шагу назад!" А шагнешь -- такой, как
ты, пулю в спину...43
– - Что ты говоришь...
– - начал Скидан.
– - Молчать! Ванюшка Торкин -- на моих глазах!.. Сходил за водичкой! Мы видели, кто стрелял...
Вот я думаю: может, есть бог, может, он где-то в другом мире встречает вашего брата... Ох, я бы
поработал на этой должности... Знаешь, я населил бы вашими душами травинки. Они безобидные. И
пользу приносят. Вас бы щипали коровки и давали молочко. Детишкам. Нашим...
Он скрежетнул зубами и замолчал. Три глаза буравили Скидана, но видел его только черный
глаз пистолета. Разведчик Краснов смотрел куда-то в другое, оно было где-то далеко и давно.
Кажется, Скидан понял, о чем он думает. Скидан спросил:
– - Ты женат?
Краснов быстро очнулся.
– - Об этом не будем, начальник. Это вы мне поломали. За это я бы вас в навозных червей
переселил.
Ствол пистолета приподнялся и заглянул Скидану в самые глаза. Это было что-то предсмертное,
ужас ударил в лицо, следом готовилась пуля -- тупоносая, свинцовая, в медной рубашке.
– - Стреляй, что ли, -- Скидан с отвращением обнаружил, что страх убил в нем мужской голос.
Краснея от стыда, он сипло добавил: -- Ну!
– - Не запрягай, -- сказал Краснов, -- не поедешь.
– - Он опустил руку с пистолетом на колено и
мрачно сообщил: -- Чтоб ты знал, я тут психом записан. Застрелю -- и ничего не сделают. Ножик у
меня легальный, а пушку ты принес.
– - И увезут тебя на Остров Скорби, -- Скидан попытался повернуть разговор от себя.
– - Это что за лагерь?
– - Они там содержат убийц. Но это не лагерь. Я там был.
Торопливо, чтобы не перебили, Скидан начал рассказывать о своих приключениях среди
лабирийских преступников. Не скрыл ни одной подробности своего проваленного эксперимента.
Говорил и говорил, продлевая свою жизнь и надеясь, что ему поверят. И уже не стыдился, что
распинается перед этим фронтовиком точно так же, как перед ним самим когда-то и где-то
распинались блатные зеки и 58-я, стараясь вызвать у гражданина начальника симпатию или хоть