Колымский тоннель
Шрифт:
сочувствие.
***(По 58-й статье УК РСФСР судили за т.н. антисоветскую деятельность.)
– - Как же это так, -- перебил Краснов, -- ТЫ не смог стрелять в зеков?
– - Представь себе, не смог, -- ответил Скидан, очень себя в этот миг уважая.
– - И, похоже, больше
не смогу.
– - Что ж это с тобой случилось?
– - Краснов спрашивал с легкой насмешкой, но Скидан не захотел
это замечать. Он исповедовался, он был себе противен, но теперь язык не хотел
как час назад не повиновались ноги. Перед Скиданом сидел хоть и враг, но свой брат мужик, из
своего мира, с ним можно и нужно было поделиться тем, чего не поймет Светлана -- хоть и своя, но
женщина.
– - Тебе ведь после войны убивать не хотелось?
– - Скидан даже не спросил, а потребовал от
Краснова подтверждения этой мысли.
– - Мне и на войне не хотелось убивать, -- процедил Краснов брезгливо.
– - Это вам было
удовольствие. Особенно безоружных. "Врагов народа". И их детей... С-суки...
– - Кто убивал детей?
– - Скидан почувствовал, что надо возмутиться.
– - Не надо!
– - Краснов отмахнулся пистолетом.
– - Вы начали с царской семьи, а потом вошли во
вкус, людоеды. Скажешь, не было статьи, чтобы расстреливать с 12-летнего возраста?
– - Врагов советской власти...
– - начал Скидан.
– - Не надо, говорю!
– - Пистолет погрозил ему черным глазом.
– - Грош цена такой власти, которая
боится детей! Вообще грош цена власти, которая боится собственного народа. Враги народа -- это
вы, и не надо! Понял?
– - Я не убивал детей, -- сказал Скидан.
– - Да ты вообще никого не убивал!
– - Краснов оскалился в страшной улыбке.
– - Убитые не могут
быть свидетелями. Разве что я... Только судить тебя некому. Разве что мне самому...
– - Я к тому сказал о фронте, -- решился перебить Скидан, -- что для меня ТАМ был фронт и долг,
а здесь -- все другое. Это ДРУГОЙ мир, пойми ты!
– - Ну еще бы!
– - Краснов согласился охотно.
– - Там все рабы, а тут -- все свободные. Уже и некого
убивать. Но ведь если тебе кто-нибудь прикажет, ты быстро найдешь. Ты вон уже и сам искал... Ну,
ладно, -- он вдруг резко сменил тон, -- хватит философии. Мне нужны сведения, и ты мне их дашь.
Этого Скидан не ожидал, хотя только этого он и хотел: втолковать полупомешанному человеку,
что здесь не Советский Союз, не Россия, не Магаданская область и даже какой-то не 1950-й год.
– - Спрашивай, -- сказал он звонко.
– - Ишь, ты, -- оценил Краснов.
– - Ну, посмотрим, что тебе разрешили...
И он спросил, почему все же его, беглого зека, не вернули в лагерь. Власть, что ли,
переменилась?
придется повторить, что здесь другая страна, другое общество, где только... два человека знают, что 44
такое НКВД. Эти люди -- Скидан и Краснов. А почему энкэвэдэшник Краснов стал вдруг Скиданом?
Нет НКВД, нет и энкэвэдэшников, ответил Скидан.
– - Следы заметаешь, -- заключил Краснов.
– - Значит, рыло сильно в пуху.
– - Нет больше Краснова, -- резко сказал Скидан.
– - Тебя, -- ответил Краснов.
– - А мне прятать нечего. Мои руки только в немецкой крови, но там не
я начал.
Потом был вопрос о жизни в Магадане: такова ли она, как показывают в кино? При этом Краснов
указал стволом на свой терминал. Тут же встал, включил одну из информационных программ,
вернулся на диван, а Скидана вместе с креслом развернул так, чтобы он тоже видел экран. При этом
бывший начальник лагеря оказался боком и бывшему зеку, в еще более невыгодном для себя
положении. Надежда на прыжок исчезла полностью.
– - Что это?
– - спросил Краснов.
– - Прибавь громкость, -- предложил Скидан.
– - Да нет, мне интересно, что ты скажешь.
Бедный капитан Краснов считал себя такой важной персоной, что верил, будто для него одного
станут сочинять и транслировать восемнадцать программ элевидения.
Был включен канал транспорта и связи. Только что исчезла с экрана какая-то электросхема, и
появился треугольник с самолетным килем, под которым изрыгали огонь две дыры. Это сооружение
было какой-то смесью самолета и воздушного змея, но летало, судя по его тени на облаках, очень
быстро. Вперед выступал пикообразный нос с двумя маленькими, совсем крохотными крылышками,
– - Это "Кальмар", -- узнал Скидан.
– - Новый для них летательный аппарат.
– - Ракетный, что ли?
– - Нет. Он сквозного действия. Всасывает воздух, а выбрасывает продукты горения. Принцип
головоногого моллюска. Есть поменьше -- "Каракатица" и "Осьминог". Теперь вот это чудовище.
Только больше трех штук им построить не дадут. А то и вовсе запретят.
– - Почему?
– -Да ты что, сам не видишь? Он же грязный! От него копоти, как от вулкана. Мы так все
задохнемся... Бывают, конечно, крайние случаи, когда надо срочно через океан -- врача или еще
какого-то специалиста. Но зачем такая махина? Говорят: а вдруг пожар, катастрофа, придется везти
спасателей. А большинство считает, что -- не будет сверхмашин, не будет и катастроф. Не нужен