Колючая кошка

Каришнев-Лубоцкий Михаил Александрович

Только дорогу перебегать начал – стихла музыка.

«Ничего, – подумал Кузя, – сейчас отдохнут и снова играть примутся. А я, если они разрешат, тихонько в их барабаны побарабаню.»

Откинул Кузя щеколду, отворил калитку, вошел в ежаковский двор, смотрит… Что такое?! Нет никаких

барабанов! И вообще ничего нет: ни гармошек, ни баянов, ни аккордеона даже электрического! Стоят во дворе на травке восемь молодцев в расписных рубахах, в глаженых новеньких брюках, в сапоги заправленных, и о чем-то оживленно беседуют. У самого старшего из молодцев, у деда Егора, пила двуручная на траве возле ног лежит. А у остальных молодцев – у Ивана Егорыча и Степана Егорыча, у Грини и Мини, у Алика, Эдика и Гарика – ложки деревянные из сапожков торчат. Правда, приметил Кузя у Ивана Егорыча кроме деревянной ложки в сапоге еще маленькую дудочку. Но дудочка ведь не барабан! А барабаны где?

Растерялся Кузя, даже поздороваться забыл. Но дед Егор ему живо об этом напомнил.

– Глядите-ка, кто к нам в гости пожаловал! Городской небожитель! Ну, здравствуй, дедов внук! – и он протянул Кузе свою не очень-то, наверное, музыкантскую руку.

Робея, Кузя тихо пожал ее и ответил:

– Здравствуйте, деда Егор… И все – здравствуйте…

И вдруг, вспомнив слова, которыми его встретил Ежаков-старший, спросил удивленно:

– А почему небожитель? Я в квартире живу, не на небе.

– А на каком этаже? – хитро прищурился дед Егор.

– На четырнадцатом.

Кузя даже не успел договорить, как все Ежаковы, словно по команде, дружно захохотали.

– А говоришь «не на небе»! – громче всех

смеялся младший из Ежаковых, семилетний Алик. – А где же? Конечно, на небе!

Кузя хотел было обидеться и уйти, но передумал. Пусть смеются, зато он их секрет отгадает. Не могли Ежаковы свои барабаны далеко запрятать, тут где-нибудь они!

Но отправиться на поиски барабанов Кузя, увы, не успел. К дому Ежаковых подъехал маленький автобус, и апалихинские артисты пошли на посадку. Дед Егор зачем-то поднял с земли пилу и взял ее с собой, другие же молодцы отправились к автобусу налегке, с пустыми руками. На крылечко из дома вышла тетя Даша – мама Алика, Эдика, Гарика – и крикнула вслед исчезающим за калиткой артистам:

– Балалайку-то не возьмете? Или гармонику саратовскую?

– Нет, Даш, не надо, – откликнулся Иван Егорыч. – У нас нынче новая программа.

– Концерт для пилы с оркестром! – уже с улицы крикнул дед Егор.

– Для пилы?! – удивился Кузя.

Но ему уже никто не ответил. Тетя Даша, помахав на прощанье рукой, снова вернулась в дом, а музыканты Ежаковы, войдя в автобус, закрыли за собой дверцу. Автобус немного поворчал, стоя на месте, а потом медленно покатил по апалихинской улице куда-то за село.

А Кузя смотрел ему вслед и все гадал и гадал, на чем же будут играть шутники Ежаковы перед теми, кто их пригласил на концерт, если кроме здоровенной пилы и маленькой дудочки да еще нескольких красивых деревянных ложек они ничего с собой не взяли. Ну совсем ничего! Даже балалайки!

КОНЕЦ