КОМ 4

Войлошников Владимир

И всё-таки, какая же чушь мне в голову лезет во время боя! Я, честно сказать, пытаюсь с сей дурной привычкой бороться, но, видимо, естество сильнее разума. Вот держу я щит — максимально мощный, уж какой могу. И выходим мы на площадку, такие красивые. Тут с дальнего плана выскакивает мысля, что я то — так, сбоку припёка, а Петька-то — натурально красавец. Глаза голубым горят, молния от одного кулака к другому перескакивает… Герой, — ехидно покинуло подсознание, — почти лорд… этот… «дракон»!

Девки увидели нас — и, кажись только сильнее испугались. А оборотни даже не заметили. И в том, пожалуй,

наше счастье. Что можно попытаться сделать с этим рычащим и воющим комком бешеных энергий, я себе плохо представлял.

— Живьём попробуем, — напряжённо сказал Пётр.

Понятно, друга хочет попытаться спасти. Он выгадывал момент, когда звери не остановятся, так хотя бы слегка замедлятся… Сейчас! Я прям шкурой почувствовал, что щас что-то будет!

Пётр ударил, и оба оборотня на миг словно высветились всеми своими контурами. Бахнуло. Запахло палёным. Звери отскочили друг от друга, яростно рыча и одновременно кося на нас.

Да-да, мы такие мелкие, но гордые, представляем здесь нежданную третью сторону конфликта.

Багратиона я видел, пусть и не в такой мощной форме, и узнал сразу. Второй оборотень был, кажется, чуть меньше…

— Оборотница? — пробормотал Петька, который, похоже, пришёл к тому же выводу, что и я.

Волчица, против которой внезапно оказалось два атакующих противника вместо одного, попятилась, скалясь. Багратион рыкнул, показывая, что «если ты отступишь, то и я тебя преследовать не буду». Но он всё ещё был огромным диким оборотнем. Способен ли он будет нормально вернуться в человеческую форму?..

И тут я вспомнил историю о матери (моей, Евдокии Максимовне) и услышал свой голос, кричащий:

— Волчок! Волчок! Кончай дурить, Серго! Это мы!

Полыхающая в его глазах пелена ярости как будто слегка разбавилась узнаванием.

— Волчок! Вспомни Евдокию Максимовну! Волчок!

— Волчок! Серго! Это я, Петя! — закричал Витгенштейн.

И девки тоже дружно заголосили из укрытия: «Волчок! Волчок!»

Оборотень тряхнул головой. Шерсть на его загривке слегка улеглась. Он присел на задние лапы и оглянулся, словно пытаясь понять — что же произошло и почему такой разгром вокруг? И я, честно говоря, уже понадеялся, что всё закончится вот так: все выдохнут и успокоятся… Но… Из-за перекошенных палаток вылетел Иван с каким-то прибором в руках, присел позади девчачьего щита. Это я потом узнаю, что Ваня на самом-то деле был вестником хороших новостей, а пока я только увидел, как Дашка — обычно рассудительная Дашка — выскочила из-под общего купола и побежала к Багратиону, обливаясь слезами, с криком:

— Волчок! Волчок! Это же я, твоя Даша! — и тут затаившаяся оборотница кинулась на девушку в платье невесты. Серго метнулся наперехват.

— Аргх! — Петя выбросил навстречу волчице молнию, которая успела пролететь почти весь путь и озарить и морды оборотней, и застывшую с раскинутыми руками Морозову…

ВЫСОЧАЙШЕЕ РАССЛЕДОВАНИЕ

Никогда не видели энергетический удар, замерший в стазисе? Вот и я — в первый раз. Оказывается, пока наше внимание было полностью поглощено оборотнями — в самый момент прыжка волчицы — рядом с куполом на месте бывшего шатра невесты открылся портал, из которого появился лично император.

И всю сцену вот так вот остановил.

За спиной императора держались Великий князь Кирилл и старший Багратион (этого я по портрету и сходству с Серго узнал), между бровями которого заложилась скорбная складка.

Государь оглядел всех нас и негромко сказал:

— Всё те же лица. Ну, что ж. Стой — не стой, а проблему решать надо, — он протянул руку и вытащил из воздуха… мою маман! С какими-то пробирками в руках! А левой — каких-то двух матрон, наряженных в подобие древнегреческих одеяний.

— Ох, ты ж! Ваше Величество! — матушка засуетилась и закланялась.

«Гречанки», напротив, затараторили бурно и экспрессивно, крутясь вокруг себя и неистово жестикулируя. Император что-то сказал им коротко, и дамы бросились к зависшей в прыжке волчице, немедленно принявшись выполнять какие-то манипуляции. Без лишних слов, что характерно.

— Евдокия Максимовна, вы займитесь Серго. А ты, Петя, вот это убери, — государь показал пальцем на мерцающую дугу молнии.

— Э-э-э… — Витгенштейн слегка растерялся.

— Чему вас только в университетах учат, — покачал головой Андрей Фёдорович. — Снижаем напряжённость манопотока и задаём ему обратное движение… Ну же! — император нахмурился и подошёл к Петру, взял его за руку и совместно с ним произвёл некие манипуляции, после которых застывшая в стазисе энергия словно втянулась Витгенштейну в ладони.

— Ваше императорское величество! Нам бы таких практических занятий, хоть парочку! — ошалело выдохнул Петька.

— А харя не треснет? — усмехнулся император.

Иван тем временем подскочил к отцу:

— Папа! Срыв бывшей невесты — это ерунда…

Ах, эта Тамара — и есть бывшая сговоренная за Серго девица, оказывается? Что ж у неё, интересно, самостоятельно от ревности крышу снесло, или помог кто? Ладно, будем надеяться, тётки из Дельф приведут её в чувство — найдутся и ответы на вопросы.

А Иван тем временем негромко докладывал Кириллу Фёдоровичу:

— Ты посмотри на патроны! Обычные боевые, закамуфлированные под магические свадебные! Налицо попытка организовать убийство жениха вместе с неопределённым кругом его друзей.

— Ну-ка! — тот принял у сына патрон и вынул из нагрудного кармана отблёскивающее фиолетовыми всполохами пенсне, водрузил на нос, прищурился… — Ещё есть?

— С вашего позволения, — я шагнул вперёд. — У меня есть, ваше высочество. Цельна горсть. Из той же партии.

— Давай, — Кирилл Фёдорович столь же внимательно изучил патроны, перекатывая из на ладони, затянутой в белую шёлковую перчатку. — М-хм… Дорогой брат!

Императору патроны тоже не понравились, после чего он велел чуть в сторону:

— Займитесь этим! — и весь подозрительный боеприпас перекочевал в воздух, словно растворившись в нём.

Тем временем Гуриели уже сняли свой защитный купол и кинулись к Даше, которую как раз вынули из стазиса. Дарья рыдала и причитала, только и было слышно: «Мой волчок!» — да: «Бедный волчок!» Вокруг их кружка суетилась уже целая толпа женщин, страшно тушующихся от того, что все они струсили, а трое простых девчонок не побежали. Я кинулся к их кружку: