КОМ 4
Шрифт:
Серафима в первые же дни завела среди жён-домохозяек некоторые знакомства, и её очень быстро просветили, что если хочется кушать дома, то проще, чем готовить, заказывать доставку из большой университетской кухни. А горничную можно нанять только из специального списка проверенных лиц, которым дозволен вход на территорию университета. Зато хоть завтра, оставить заявку у сестры-хозяйки — в какие дни и часы нужна прислуга — и всё.
Единственное, что продолжало пугать меня в этой ситуации — это новый преподавательский статус. Я даже
— Вы понимаете, не учитель ведь я, — пытался донести я до профессора всю глубину, так сказать, трагедии.
— А по риторике в гимназии у вас что было? — хитро посмотрел на меня профессор.
— Пятёрка с минусом. Так то в гимназии!
— Э-э, нет, милейший! Это значит, что вас научили складно излагать свои мысли. Вот и излагайте. Припомните, как вас учили, потренируйтесь перед зеркалом — чтоб выходило стройно. В конце концов, на близких отрепетируйте. Вы только не злитесь, если они вам будут говорить, что непонятно что-нибудь. С терпением, мой друг. Кто у вас из домашних к магии способен?
— Да-э… только супруга, — растерянно ответил я.
— И она в этом отношении?.. — профессор неопределённо повёл руками. — Не поёт?
— Да что вы! Она в основном по бытовой магии. Сверх того — разве что яды да примеси ловко определять может.
— Ну, вот и прекрасно! — профессор расцвёл и довольно сложил ручки на столе. — Вот и попытайтесь ей объяснить. Ежели вы сумеете донести свои знания до супруги — значит, и любого способного мальчишку обучить сумеете!
03. ОТДАЕТ БЕЗУМСТВОМ
ЦИРК С КОНЯМИ
Честно говоря, идея обучать скоростной магии Серафиму показалась мне несколько бредовой. А что делать? Опять ведь, как с тем колесом: хочешь — не хочешь, а пищи, да беги. Вышел я из университета — а там по дорожке уже и дамы мои гуляют, меня дожидаючи, да и Хаген вон на скамейке с книжкой — присматривает, вроде как.
— Ну, что? Пойдёмте-ка трапезничать?
Мы прошли в столовую, расположились чуть особнячком за облюбованным столом, и там, за ужином, я и озвучил предложенный ректором эксперимент. Серафима смотрела на меня круглыми глазами, а Марта ответственно сказала:
— Раз герр ректор сказал, что это необходимо, значит, надо попробовать так сделать.
Хаген только кивнул.
— Да ты-то представляешь, что это за звуки! Сколько раз слышал! — воззвал я к нему за поддержкой. — Ребёнка напугаем!
— Это не проблема, — Марта деловито сложила руки перед собой. — Надо просто отправить ребёнка с няней гулять.
— Ой, я что-то стесняюсь, — испугалась Серафима.
— Значит, мы тоже выйдем на улицу, — со строгой миной сказал Хаген. — Погуляем недалеко от дома, пока вы не закончите заниматься. Вы нас потом с крыльца позовёте.
— Все будут думать, что я тут жену истязаю! — воскликнул я.
—
— Вы можете прямо сегодня начать, раз уж времени немного осталось, — добил меня дойч.
— Ну, нет уж! — я сердито отложил салфетку. — Мне эту идею ещё усвоить надо. Переночевать с ней, что ли… Завтра начнём. А сегодня — спокойный тихий вечер. Сходим давайте, по территории прогуляемся, чтоб вы знали, где тут что.
Серафима тоже выдохнула немножко и сразу со мной согласилась:
— Правильно! Пойдёмте гулять, а завтра уж начнём…
Весь следующий день я мучился, пытаясь представить себе программу занятий с Серафимой. Даже пару замечаний за рассеянность получил. Одно от преподавателя по магическим потокам, а второе — от Серафимы, за то, что задумчивый над тарелкой с борщом сидел — простынет, мол, всё.
После ужина делегация из няни с коляской, Марты и Хагена пошли променадом прохаживаться, а мы с Симой в домике заперлись. Местом занятий я определил гостиную. Не придумав ничего лучше, я начал буквально с рассказа о том, как меня монгол учил.
Рассказал. Сима глазками: хлоп-хлоп.
— Ну, вставай, — говорю. — Будем пробовать.
— Ой, Илюша, страшно.
— Да чё тут страшного! Ты, главное, помни, что обычным голосом стараться не надо реветь. И не хрипеть сиплым медведем. А как я тебе показывал. Ну, вставай…
В следующий долгий час мы, как говорится, и так, и этак прикладывались — не идёт, и всё! Сима уж и поплакала, и попеняла мне, что сержусь невместно, когда она так старается… В общем, дошли мы почти до отчаяния, и тут она говорит:
— Я, главное умом-то понимаю, что напряжение вот тут должно быть…
— Ну, ну! — подхватил я. — Как будто рояль двигаешь!
— А чего я всё представляю? Давай я в самом деле буду пробовать шкаф сдвинуть, а всё остальное — как ты говорил? Ну как получится?
Посмотрел я на неё. Маленькая ведь…
— А надсадишься?
— Не надсажусь! Что я — дурная совсем? Давай. Видишь, не выходит.
— Ну, давай.
Стали мы пробовать. И только я хотел сказать: бросай, мол, это занятие, ерунда полная… — как вдруг у неё правильный звук прорезался! Сима аж испугалась, петь перестала и шкаф бросила.
— Ой, это чего?
— Того! — обрадовался я. — Пошло, ядрёна колупайка! А ну, давай ещё!
— Может, на сегодня хватит? Устала я уж…
— Нет, милая моя! Сейчас как раз закрепить надо, чтоб ты крепко начало ухватила, а там уж будем развивать!
В общем, прозанимались ещё полчаса, пока Сима не объявила, что теперь уж устала окончательно.
— И впрямь, будто рояль на второй этаж затащила!
— Вот когда до пятого дотащишь, — обнял я её, — считай, станешь из ученика мастером.