Ком 6
Шрифт:
И на подходе понял, что сглазил, ядрёна колупайка! Очередной скандал!
Палатка наша ходуном ходит, вопли, звон, треск! Вокруг на этакий гвалт уже соседи подтягиваются — поглазеть. А что? Развлечений-то мало. Мехводы, техники, даже со столовой вон, смотрю, стоят. Со всех сторон… нет, не бегут — чё бежать-то, несолидно — но целенаправленно в нашу сторону сползаются.
Все пересмеиваются, версии выдвигают: что там у нас на этот раз?
Цирк! Как есть — цирк! И я — директор!
Протолкался сквозь толпу, заскакиваю — мать честная!
Всё
Зверь внутри прям на дыбы встал:
— А-атставить бардак!!!
Принц мгновенно замер, вытянувшись во фрунт. Эльза, внезапно поняв в каком она виде, ойкнула и попыталась замотаться в скатерть. Айко свалилась с потолка, шустро отбежала от парочки, перекинулась в человеческий вид и принялась изо всех сил делать вид, что она тут не при чём.
— Доклад!
Фридрих попытался что-то сказать, но его перебил Хаген:
— Господин сотник, во время вашего отсутствия принц Фридрих с супругой… кхм… — он слегка запнулся, и Швец вполголоса подсказал:
— Уединились.
— Да, так. В то же время госпожа Айко начала прыгать в своей выгородке, изображая…
— И ничего не изображая! — возмущённо завопила японка. — Там была мышка!
— В результате своих прыжков Айко запуталась в разделяющей их перегородке, сдёрнула и оборвала полог. Как итог — честь госпожи Эльзы была некоторым образом…
— Ясно. Можешь не продолжать! Ты! — я ткнул пальцем в лису. — На лавку легла! Быстро!
— Это зачем? Не надо! Я больше не буду! — зачастила японка, видя, что я снимаю портупею.
— Отца твоего нет — значит, мне придётся выполнять его работу! Легла задницей кверху! Живо!
— Не надо, я всё поняла, ну пожалуйста! Не надо!
Не обращая внимания на её вопли, я разложил её на лавке и задрал платье. Ну а что? Ей других позорить можно, а теперь пусть сама поест то, чем других угощала!
Выдал ей десять горячих от души!
И тут входное полотнище откинулось, и на пороге нарисовался какой-то хлыщ в гражданском костюме-тройке и золотом пенсне. Почему-то это пенсне мне особенно кинулось в глаза. Сейчас, в окружении царящего хаоса, оно показалось мне совершенно диким и неуместным.
— Простите, сотник Илья Коршунов?.. — начал хлыщ. Из-за его плеча в палатку заглядывали ещё какие-то лица.
Замотанная в скатерть Эльза увидела совсем уж чужих мужчин и побежала прятаться за обрывками занавесок, спотыкаясь о предметы. Айко, обиженно выпятившая губку — в другой угол, путаясь хвостами в задранных подолах. А Фридрих — он всё-таки был принц и цену
ОТ ЛИЦА ДВОРЯНСКОГО СОБРАНИЯ И ЛИЧНО ПРЕДСЕДАТЕЛЯ…
— Ты ещё кто такой?! — рыкнул я, и хлыщ шатнулся назад, но там уже подпирали следующие желающие войти.
— Э-э-э… специальная комиссия Дальневосточного дворянского собрания под руководством председателя губернского собрания, графа Суховского! Я, собственно, секретарь графа. Имеем распоряжение составить отчёт об условиях пребывания младшего принца императорского дома Великой Германской Империи, Фридриха Вильгельма Августа Прусского! — с каждым словом он говорил всё увереннее, а в конце чуть не чеканить начал.
— Имеете — так и подите на улицу! Вы видите — человек не готов вас принять? Там столы есть, посидите.
— Но мы хотели поговорить…
— Вас там, я гляжу, много. Вот меж собой и поговорите. Хаген, проводи человека!
И покуда Хаген вежливо под локоть выставлял секретаря и зубодробительным канцелярским тоном призывал собравшихся на улице разойтись, я зверски выпучил глаза на свой маленький цирк:
— Чего стоим?! Живо привести себя и палатку в порядок! Стыдоба! На полчаса вас оставить нельзя!
Спустя пятнадцать минут мы всё же явились пред светлы очи комиссии. За столами сидело человек семь, все выряженные, как на званый ужин.
Принца приехали повидать!
Не говори. Живого! Да ещё немецкого. Лишь бы руками хватать не полезли, от излишней-то ажитации.
Принц тем временем щеголял в простецкой зелёной походной форме безо всяких знаков различия.
Эльза комиссию застеснялась. Айко я сам не пустил, учудит ещё чего. Швеца с Пушкиным оставил бдеть за бабами, а Хагена уж взял с собой, для поддержки. Ну и принца, понятное дело. Вышли, стоим. С чего начать, я не то что не знал — просто вся недавняя свистопляска у меня до сих пор в голове метлесила. Молчим.
Комиссия, с некоторой заторможенностью осознав, что принц уже стоит перед ними, повскакала с мест. Произошла некоторая заминка. Приехавшие хотели усадить принца меж собой, но принц (отчётливо напомнив мне Хагена в первые месяцы его со мной общения) усаживаться отказывался, мотивируя дело тем, что не может сидеть, пока его сюзерен (то есть я) стоит.
Говорил он в моменты волнения почти исключительно по-немецки, да быстро так — чисто пулемёт лязгает. Хорошо, Хаген переводил, а то у комиссии своего толмача не оказалось, даже странно. Давай они судить да рядить, как им по-новому пересесть, а я смотрел и всё дедушку Крылова вспоминал: «А вы, друзья, как ни садитесь…» Короче, не походили эти господа на комиссию. Натурально, собрались любопытствующие зеваки на прынца заморского поглазеть.