Шрифт:
Глава 1
1980 г. Ленинградская область
– Все, хана. Сдох, – Генка с отчаянием постучал фонариком о ладонь, и, убедившись, что пользы это не принесло, спрятал его в карман.
– Мой тоже сейчас сядет, – Денис направил почти умерший лучик на приятеля.
– Выключи. Так пойдём. Фонарик на крайняк оставь.
Денис нажал кнопочку, луч исчез, оставив друзей наедине с полной темнотой.
– Падай, отдохнём, – Генка бросил рюкзак на землю и уселся на него, прислонившись спиной к песчаной стене, – черт, холод собачий!
Температура в пещере не превышала семи градусов, что для одетых в лёгкие куртки пацанов было весьма чувствительно, особенно, если не двигаться. Самое обидное, к холоду невозможно привыкнуть, как,
– Слушай, – Денис нащупал стену и опустился рядом с Генкой на холодный песок, – а если мы вообще не выйдем?
– Ты чего? Как не выйдем?! – раздражённо отозвался тот, – Я эти норы, как свой огород знаю. Сейчас метров сто вперёд, там поляна будет, а сразу за ней выход к Саблинке.
Вообще-то он был не очень уверен, что через сто метров появится поляна, а не очередной поворот извилистого лабиринта, уводящий её дальше, в чёрные недра. Генка уже давно понял, что они заблудились, но признать это перед городским, на год младшим Денисом пока не собирался. Генка не слабак. Фигня, выкрутимся…
Он пошарил в карманах и достал коробок спичек. Спичек было немного, пол коробка. Генка таскал их постоянно, в свои тринадцать он уже покуривал, подражая взрослым мужикам. Сигареты воровал у матери или стрелял у морально неустойчивых односельчан. В магазине ему не продавали, даже когда он приходил за ними вполне законно, для матери. Мол, мал ещё.
Спичка вспыхнула, но почти тут же погасла, без необходимой огню поддержки кислорода.
– Зараза! – Генка смял картонный коробок и сунул его обратно в карман, – ну, как согреться?
– Интересно, сколько мы тут уже ползаем?
– Не знаю. Часов десять.
– Кажется, мы были в этом месте.
– Не говори фигни.
– Меня отец убьёт, – предположил Денис, – я как-то домой на час опоздал, так отдубасил, неделю сесть не мог.
– Может, не узнает.
– Ну, да! Бабушка, уже наверняка все село переполошила. И в город родичам позвонила.
– Ты ей сказал, куда идёшь?
– Нет, конечно. Мне к пещерам на километр не велено подходить. Сказал, на рыбалку. Черт, она ещё подумает, что утонул. А ты матери сказал?
– Тоже нет. Да ей все равно.
– Значит, никто не знает, что мы здесь?
– Витяй знает. Я у него фонарь брал… Не боись, Дениска, скоро выберемся, – Генка зевнул и поёжился, – спать только хочется.
На самом деле они блуждали не десять часов, как предположил Генка.
Пошли вторые сутки с того момента, когда они пересекли порог большого Саблинского лабиринта. После этого ни на минуту не сомкнули глаз. Один раз подкрепились, разделив пополам Генкину горсть семечек и засохшую ириску, обнаруженную Денисом в кармане брюк. Другого провианта не имелось, его попросту не брали, рассчитывая выйти из пещер через пару часов. По той же причине не взяли питьё. Впрочем, с этим проблем не возникало, довольно часто в песке попадались небольшие лужи, правда, вода в них была ужасно невкусной. Тёплые вещи Денис оставил дома для конспирации. Бабушка заподозрила бы неладное, возьми он свитер. Поэтому решил потерпеть. В конце концов, можно периодически выходить из лабиринта и греться на солнышке. Генка же, считая себя авторитетным пацаном, пижонил, и отправился на поиски приключений вообще в одной футболке и лёгкой болониевой куртке. И теперь в полной мере пожинал плоды своего пижонства.
Идея похода принадлежала Денису. Неделю назад Витька Козлов, сельский пацан, приволок из пещер настоящий автомат. Правда, здорово ржавый и без патронов, но настоящий! Не какая-то картонно-деревянная игрушка с пистонами, а боевой «ППШ» с диском. После такой находки Витька мгновенно добился уважения среди поселковой детворы, и ходил, высоко задрав конопатый нос. Автомат спрятал в тайнике на огороде и раз в день приходил почистить и просто подержать в руках. На днях снова собирался на раскопки. Сказал, якобы оружия там до фига, можно найти пистолет и даже гранату.
Оружие в пещерах осталось с войны. В них прятались партизаны и хранили трофеи. Да и регулярные части устраивали там небольшие склады. Саблинские пещеры тянутся на многие километры, более удобного места для подобных целей не найти. После войны сапёры, конечно, прочесали туннели, но далеко не все, и в укромных уголках можно было отыскать массу интересного и полезного в домашнем хозяйстве.
Денис решил повторить Витькин подвиг, благо неоднократно совал нос в подземный лабиринт, правда, далеко не забираясь. Доказать, что хоть он и городской, а тоже кое-чего стоит. Воображал, как, вернувшись после каникул в Ленинград, принесёт в класс автомат или наган. Как будут смотреть на него девчонки и школьные приятели. Но идти одному было все-таки страшновато. В позапрошлом году в пещерах пропал Колька Синицын, мальчишка из предпоследнего дома. Отправился на часок и до сих пор не вернулся. Даже пожарные с милицией не нашли. После этого лабиринт стал запретной зоной для молодого поколения посёлка, но от этого ещё больше притягивал и манил. Денис предложил затею Генке – местному мальчишке, с которым он сошёлся наиболее близко, несмотря на то, что был младше его на год. Тот хвастал, что лабиринт для него дом родной, но ползать по катакомбам в поисках ржавого железа ему неинтересно. Однако на предложение Дениса отозвался с охотой, дабы утереть нос этому задавале Витьке. Мы тоже не лыком шиты.
Денис жил в городе с родителями и бабушкой. Мать готовила борщи и котлеты в столовой, отец вкалывал на грузовике. На лето третий год подряд Дениса с бабушкой отправляли в Саблино, посёлок под Ленинградом. Здесь у неё жила подруга, у которой они недорого снимали комнату. Место очень хорошее. Река, лесопарк, водопады. Рядом бывшая усадьба Алексея Толстого. Который Константинович. Есть, что посмотреть… Правда, ещё пещеры, но если запретить подходить к ним под угрозой порки, то просто курорт. Денис быстро сошёлся с местными пацанами, и каждое последующее лето его встречали, как своего.
Генка обитал в соседней трехэтажке с матерью. Отец погиб пять лет назад. Вкалывал трактористом в совхозе, ударно закладывал за воротник, в том числе прямо за рулём своего железного Конька-горбунка. Что его и погубило. После очередного обеда с «белой» опрокинулся вместе с коньком в овраг. Успел, правда, выскочить из кабины, но перевернувшийся трактор батю накрыл и раздавил. Нового мужика мать Генки не нашла, сильно запила, потихоньку распродавая нажитое совместно имущество. Трудилась она в поселковой бане, торгуя билетами. Заработанных денег едва хватало на питание и квартплату. Генка донашивал отцовские вещи, благо был не по годам высоким и крепким. В местной школе его считали трудным, не приняли в пионеры из-за курения, поставили на учёт в инспекцию. Вожатая заявила – бросишь курить, примем. Генка прикинул, что лучше – пионерия или табак, и выбрал второе. Хотя курил он не очень-то и часто. Максимум четыре-пять сигареток в день. Но этого за глаза хватало для постановки на учёт. Занятия тоже не вызывали у Генки приступов энтузиазма, перспектива остаться на второй год маячила перед ним вполне реально.
В силу вышесказанных причин, Денису не рекомендовалось дружить с Генкой. «Что других ребят в посёлке нет? Нормальных? – ворчала бабушка, отчитывая внука по вечерам, – а с этим хулиганом в милицию заберут». Денис кивал, но гулять с трудным Генкой продолжал. В этом году он привёз ему из города настоящий финский нож, купленный у соседа-пьяницы за десять рублей. Красивый, с мощным лезвием и чёрной ручкой, украшенной золотистой змейкой. Пришлось почти полностью разорить свою копилку. Нож стоил гораздо больше, но сосед зело нуждался в деньгах на бесперебойную выпивку. Генка был страшно доволен и предупредил местных шалопаев, что если кто-нибудь тронет Дениса, будет иметь дело с ним. А иметь с Генкой дело хотели немногие, памятуя о его явном физическом превосходстве. Генка сам сшил из старых отцовских сапог ножны и с подарком почти не расставался.