Комацу

Una Farfalla

И все время, не переставая, шептала его имя.

– Та, что ты пообещал защищать ценой своей жизни, зовет тебя, Торико. Неужели ты предашь ее доверие и нарушишь свое обещание?

Стааджуну удалось пробраться через град атак Комацу. Дрожащая от усталости девушка, вкладывавшая во взмахи ножом все свои силы, все еще сопротивлялась.

Наивная.

И браконьер совсем не ожидал, что его, уже протянувшего руку к Комацу, снесет мощный хук Торико.

Охотник выпрямился, с улыбкой повернулся к

Комацу.

– Твои слезы, то, как ты зовешь меня по имени, всегда придавало мне сил, - тепло проговорил он.
– Спасибо, Комацу. Снова и снова, как бы трудно ни было, я буду подниматься. Чтобы защитить тебя, Комацу.

Девушка не выдержала и расплакалась, уткнувшись в ладони.

– Торико… Торико-са-а-а-н….

Языки пламени взвивались до самого неба, закрывая его от Комацу. Огненный ураган бушевал вокруг, от него во все стороны расходились волны пугающего жара. Огненный меч рубил направо и налево.

И противостояла ему гибкая, блестящая серая сталь, змеей пробирающаяся сквозь стены пламени, ввинчивающаяся в них, чтобы добраться до своего противника. Сталь кипела, булькала, серебряными каплями падая не землю, обжигая с шипением кожу.

И словно сотканные из своих сил, противники бились, не чувствуя жара и кипения стали, не замечая собственных ран. Иллюзия сменялась иллюзией, высшая процедура повторялась несколько раз. Они пытались обмануть друг друг, перехитрить.

Из последних сил атаковали. Но даже тогда их скорость…. Комацу не успевала разглядеть ничего, кроме мелькающих, смазанных темных силуэтов. Она даже не могла поднять нож, чтобы нанести удар. Боялась повредить Торико. Руки словно налились свинцом. На отпугивание Джуна она потратила все свои силы, всю свою концентрацию.

Оба устали, затратили слишком много энергии, но не думали об этом. Оскалились, как волки и помчались вперед снова, навстречу врагу. Два вихря, стальной и огненный, схлестнулись, переплелись. С жутким, громыхающим ревом каждый пытался поглотить, задавить своего противника. Дикий танец изгибающихся, нечеловеческих фигур.

Стааджун лишился своего главного оружия - меча. Торико отрезало ногу, что не помешало ему нанести новую серию ударов.

Браконьер блокировал их, разорвав ударом охотнику бок. Разметав руки на мелкие ошметки. Бил по лицу, по спине, пинал его, пока не откинул к небольшой скале.

Охотник даже не мог открыть глаза, силы покинули его. Комацу зажала себе рот руками, чтобы не закричать. Нет, только не это!

– Похоже, это конец, Торико, - браконьер подошел для решающего удара.

И отпрыгнул от лезвия, что рассекло землю рядом с его ногой.

Комацу тяжело дышала, сжимая нож Мелка обеими руками. По лицу катился пот. У нее больше не осталось никаких средств и составов, все она выплеснула еще на стадионе, сражаясь со зверями. Отрубая и сжигая им щупальца, что хватали поваров. Многих ей удалось спасти, Зебра их эвакуировал.

Только небольшая коробочка, на самом дне. Небольшая, величиной с ладошку. В ней она хранила не лекарство, но то, что могло бы помочь сейчас Торико.

– Твой кухонный нож всегда поражал

меня, - Джун улыбнулся.
– Но он не предназначен для убийства. Прости меня, Комацу.

Девушку отшвырнуло волной горячего пара. Она закричала, ощущая его дыхание на своей коже. Как будто ее тело засунули в кипяток.

И этого хватило, чтобы выпустить наружу внутреннего демона Торико. Комацу, лежа на земле, вздрагивая от болевых ощущений, смотрела, как из неподвижного, окровавленного тела охотника поднимается красная фигура. На этот раз не просто устрашение, нечто большее, пробудившееся после Царской трапезы.

– Что ты сделал с Комацу?
– рев, наверное, услышали даже на стадионе.
– За это я убью тебя!

Рука, пробившая насквозь желудок браконьера, не была иллюзией или представлением. Она была реальностью. Когтистая рука демона, вышедшего из бессознательного охотника. Его Клетки гурмана, ожившие, воспользовавшиеся остатками энергии.

Он исчез, браконьер упал на колени, захлебываясь собственной кровью. Наверное, сейчас следовало бы его убить, чтобы он больше никогда никому не вредил. Однако… Комацу никогда не была убийцей и не собиралась ею становиться. Глупая, немного наивная вера в хорошее в людях. И Комацу не собиралась изменять себе.

Повар с трудом поднялась на четвереньки и медленно поползла к Торико. Все тело мучительно ныло и стонало от последствий удара Джуна, она ощущала, что ее сил хватит всего на пару надрезов.

Техника, считавшаяся темной, Нож возрождения.

Комацу притянула к себе отрезанную ногу Торико, сделала надрез, восстанавливая мышцы, кости, нервы. С рукой было сложнее, в глазах мутилось, и ей пришлось прокусить себе запястье до крови. Соленый вкус и резкая боль ненадолго отрезвили ее. Девушка сделала еще надрез. Блестящая, розоватая нежная кожа, чуть светлее остального тела, но она точно принадлежала Торико.

Дрожащими руками, кусая губы, она достала заветную коробочку. Всего ничего, маленький контейнер для ингредиентов, новая разработка МОГ, которую ей подарила Рин.

Внутри сиял и переливался всеми цветами радуги Фруктозырь. Не самый большой, но и его хватит, так как новые конечности будут требовать постоянной энергии. Комацу чувствовала, что энергия переполняет Торико, но она находилась как будто за плотиной. И ее следовало подтолкнуть.

Радужное лакомство скользнуло между окровавленных губ, тело Торико слегка сверкнуло. И энергия, безумная энергия пробудившихся Клеток гурмана хлынула в его тело.

Теперь все будет в порядке. Комацу улыбалась, теряя сознание.

В будущем ей предстоит узнать, что на стадион пришел темный повар Джоа, первый победитель Фестиваля двухсотлетней давности. Что он являлся копией Фрозе-сама, обладал ее техниками божественного приготовления, ее ножом “Золушка”. Что он был сильнее, гораздо сильнее ученика Акации Джиро и Сетсуно-сан.

Что половина МОГ, часть браконьеров, богачи Мира людей и даже некоторые члены семерки дегустаторов перешли на его сторону, в организацию Нео, ставившую себе целью добыть бога и достичь пищевой утопии.