Команда «Наутилуса»
Шрифт:
– Нет. Вода эта совершенно чистая, дистиллированная. А вот в этих пакетиках у меня сохраняются образцы ила или тины, которую я собирал во время наших экскурсий в лужах и по берегу реки.
При этих словах Гольм положил на стол несколько пакетиков с темно-бурым порошком. Гольм насыпал немного порошка в каплю воды и затем прикрыл ее другим стеклышком, величиной с гривенник, а толщиной – в лист тонкой бумаги. Этот «препарат» он положил под объектив микроскопа и предложил Францу посмотреть в окуляр.
Все поле зрения, казалось, было усеяно тысячами фигурок самых разнообразных очертаний, усаженных остриями и
– Неужели это тот самый порошок? – изумился Франц.
– Он самый, – отвечал доктор. – Для невооруженного глаза этот порошок казался просто порошком. А на деле – это сотни тысяч мельчайших живых существ. Они очень просто устроены и размножаются просто делением пополам. Их так и называют «диатомей», что по-гречески значит «разделяющиеся». Уже более двух тысяч видов их известны ученым, но в нашем иле, может быть, найдутся и новые, еще неизвестные в науке, виды. Завтра я постараюсь показать вам живых диатомей.
– А где же мы их достанем?
– В море. Вытащим пару водорослей и, наверное, найдем на них все, что нам нужно. Порядочно диатомей можно найти и в желудках некоторых рыб.
– Рыб? Сколько же должна съесть их рыба, чтобы насытиться?
– Если бы рыба ловила каждую диатомею отдельно, то она, понятно, умерла бы с голоду. Но она поглощает их вместе со всякой иной пищей. На многих водорослях диатомеи встречаются тысячами, так что рыба сразу глотает их массами.
– А как быстро размножаются диатомеи?
– Так быстро, что в течение нескольких суток одна диатомея может дать потомство в миллионы штук. Она делится пополам, половинки быстро вырастают и снова делятся, и так без конца.
– Вот если бы слоны и киты так могли размножаться, пожалуй через год-другой и места на Земле не хватило бы.
– Ты думаешь? – засмеялся Гольм. – А знаешь, что получится из потомства только одной маленькой инфузории-туфельки? Если собрать потомство, которое она даст в течение двух-трех тысяч поколений, а для этого нужно всего десяток лет, то… Знаешь, что будет? Потомство это по своему объему будет больше, чем земной шар. Больше земного шара!.. Понял?
– Как же…
– … этого не случается – хочешь ты сказать? А очень просто. Туфельки быстро размножаются, но их погибает так много, что… Видишь, снова пример равновесия в природе.
Начинало темнеть. Глаза мальчиков утомились от напряженного смотрения в микроскоп. Поэтому Гольм спрятал его, пообещав показать им вскоре еще более замечательные вещи.
Тем временем «Наутилус» несся на всех парах по океану. Стоя на мостике, штурман опытной рукой вел судно к намеченной цели.
Глава третья
Устье Нигера. – Боннии и бенины. – Обезьянья гора. – Сражение с обезьянами и постыдное бегство. – Отрезаны от своих. – Спальня в стволе баобаба. – Ночное нападение носорогов. – Два Робинзона. – Буйволы. – Единоборство доктора Гольма с таинственным противником. – Снова все вместе.
Скоро пароход начал приближаться к устьям реки Нигера. В этой болотистой, мало исследованной части Африки, с убийственным для европейцев климатом, наши путешественники намеревались сделать высадку. Им было известно, что по берегам Нигера живут негритянские племена, стоящие на очень низкой ступени развития.
Близ устьев реки стоял небольшой купеческий пароходик, производивший меновую торговлю с неграми. Из бывших на нем матросов натуралисты наняли несколько человек, знакомых с краем и туземным наречием. Затем захватили с собой в качестве носильщиков до двадцати прибрежных жителей и отправились внутрь страны.
У самого устья реки жило племя «бонниев», или «бонни», как сами себя называли негры. Между ними и соседним племенем «бенинов» уже некоторое время свирепствовала междоусобная война. Такие войны хуже чумы опустошают страны, заселенные дикарями, и ведут нередко к истреблению целых племен. Но так как театр военных действий был в данное время далеко от берегов реки, то Гольм и Больтен считали безопасной не только высадку на берег, но и экскурсию далеко в глубь страны.
Запасшись провизией, оружием, одеялами и снаряжением и взяв с собой кроме проводников еще и негра, понимавшего язык бонниев, натуралисты высадились на берег. Они намеревались посетить области, лежащие по нижнему течению Нигера, и осмотреть знаменитую Обезьянью гору, на которой, по рассказам путешественников, жило несколько тысяч штук обезьян.
Вскоре отряд достиг первого поселения негров. Туземцы приняли путешественников очень дружелюбно. Поэтому, оставив в деревне часть багажа под охраной двух матросов, натуралисты отправились дальше. Хотя прибрежные местности и походили больше на болото, чем на твердую землю, все же они были очень богаты всевозможными животными и растениями. Коробки, банки и папки натуралистов быстро заполнились самой разнообразной добычей.
В области разбойничьего племени бенинов путешественники после трех дней пути остановились на продолжительный отдых. Здесь давно не видывали белых людей, и потому целые толпы негров приходили посмотреть на европейцев. Одна из женщин, никогда не видавшая белых, даже шепнула своей соседке: «А что, их можно есть?» Когда переводчик передал натуралистам ее слова, то они долго смеялись. Здесь решили остановиться на ночлег, а на следующее утро посетить Обезьянью гору.
На другой день, рано утром, все отправились через густой лес. Кустарник мало-помалу сменился гигантскими деревьями, толщиной больше двух метров. Здесь встречались самые разнообразные представители тропической растительности, начиная от великана баобаба, имеющего до двадцати метров в окружности, и кончая карликовым кактусом. Хлебные деревья составляли каждое как бы отдельный лесок. Их огромная крона поддерживалась стволом до четырех метров в поперечнике. Мальчики тотчас же попробовали плоды этого дерева и нашли их мясистую оболочку довольно-таки вкусной.
Под листвой деревьев то тут, то там встречались остатки обезьяньих гнезд – кое-как наложенных сучьев и веток. Сквозь чащу деревьев все яснее и яснее стали проглядывать очертания Обезьяньей горы и, наконец к полудню путешественники достигли ее подножья.
Это был утес, одиноко возвышавшийся на берегу реки и весь изрытый множеством пещер и коридоров, служивших убежищем тысячам обезьян. Несколько обезьян-самок сидело у входов в пещеры, у одних были маленькие детеныши, которых они держали на руках, другие грызли орехи, плоды. Обезьяны-подростки играли, словно дети, между собой.