Команда осталась на судне
Шрифт:
Увиденное успокоило Самохина ненадолго. Так защитить можно лишь основные промышленные сооружения. А жилье, дома? Ремонтно-механическая мастерская? Склады, гаражи, стоящие на отшибе от поселка, амбулатория и детский сад? Все это растянулось на добрый километр. Не прикроешь.
– В клуб, - отрывисто бросил Самохин водителю тягача.
По пути он мрачнел все больше. Парниковые рамы - гордость подсобного хозяйства - несколько дней не обметались. Некоторые из них не выдержали тяжести снега, провалились. Скотный двор замело с наветренной стороны по
У входа в клуб Самохин увидел Фетисову и Шихова.
– Ждем вас, - встретила его Фетисова.
– Хотим вместе с вами потолковать с людьми.
– Очень хорошо, - ответил Самохин и первым вошел в клуб.
В ярко освещенном зрительном зале было шумно. Люди сидели в верхней одежде, в шапках и походили на пассажиров, ожидающих посадки в поезд. Воздух был напитан устоявшимся табачным чадом.
– Вербованные.
– Фетисова показала глазами на зал.
– Почти все здесь собрались.
– Не только вербованные.
– Самохин всмотрелся в державшихся особняком женщин. Некоторые из них пришли с детьми и узлами.
– Не только...
Хмурые лица, недобрая тишина насторожили Самохина.
– Почему в помещении в верхней одежде?
– громко спросил он.
– В шапках! С вещами! Как на вокзале!..
– Что ж, выходит, нам и помощи не будет никакой?
– перебила его женщина с ребенком на руках.
– Будет, - ответил Самохин.
– Сами себе поможем.
– Нечего нас уговаривать!
– злобно бросил кряжистый детина в потертой стеганке.
– Не маленькие. Видим, что на дворе творится.
– Зачем уговаривать?
– спокойно возразил Самохин.
– Придет время, прикажу выйти на работы...
– Прежде чем приказывать, обеспечьте нас!
– закричали в зале. Валенки дайте! Стеганки!
– Какой из меня работник в пальтушке?
– подскочил к Самохину курчавый парень в узконосых туфлях.
– Полы путаются в ногах, снег гребут.
– Вас завербовали для работы на обогатительной фабрике, - по-прежнему сдержанно ответил Самохин.
– На работающих в цехах валенок на комбинате нет. Тут и спорить не о чем. Надо будет - пойдете работать.
– Без валенок?
– спросил курчавый.
– На улице?
– Что ж, по-вашему, когда буря бьет корабль, матросы калоши требуют, чтобы ноги не промочить?
Самохин увидел, что вместо делового разговора его затягивают в ненужные и лишь раздражающие рабочих препирательства. Сопровождаемый недовольным гулом, он поднялся на сцену, выждал, пока затих шум, и обратился к притихшему залу:
– Одни трудятся на морозе по двенадцать часов в сутки, а кое-кто тут... санаторий устроил.
– А ты посиди в этом санатории!
– закричали из зала.
– Давай к нам! Разговаривать легко, сверху-то!
Самохин понял, что начал неудачно, хотел поправиться.
– Минуточку!
Договорить ему не дали.
– Прежде чем требовать, обеспечьте людей!
– Мы тоже знаем свои права!
Чьи-то руки
Фетисова вышла вперед.
Шум в зале быстро спал.
– Давай!
– озорно крикнул кто-то.
– Агитируй!
В недружном хохоте неожиданно прозвучал вопрос Фетисовой:
– У кого есть дети ясельного и дошкольного возраста? Над головами торопливо взметнулись руки.
– Пройдите к сцене.
– Фетисова показала, куда пройти, и снова обратилась к залу: - У кого дети школьного возраста?..
На этот раз она не успела закончить фразу, как женщины торопливо направились к сцене. Некоторые подталкивали перед собой детей.
– Я понимаю, почему вы пришли сюда, - обратилась к ним Фетисова. Работать в такое время, да еще и болеть душой за ребят...
– Ишь заливает!
– закричали из задних рядов.
– Охмуряет православных!
Выкрики утонули в гуле, из которого выделялись злые голоса женщин, возмущенно одергивающих крикунов.
– Начальник комбината принял правильное решение, - Фетисова выждала, пока зал затих, - укрыть детей в безопасном месте. Тогда и родители смогут трудиться, не оглядываясь на дом. Кончим нашу беседу, пройдете со мной в фойе. Там я объясню, как собрать ребят и что дать им с собой.
Фетисова отошла в сторону. Неподалеку от нее надежной опорой сбились в плотную кучку женщины.
На место Фетисовой вышел Шихов.
– Демобилизованные по последнему приказу министра обороны... встать!
В зале послышался неровный грохот. Поднялось человек тридцать.
– Старшины, в проход.
Из рядов вышел коренастый крепыш в ладно пригнанной шинели.
– Постройте демобилизованных и выведите сюда.
– Шихов показал рукой влево от сцены.
– Выходи строиться!
– привычно подал команду парень в шинели. Разобраться по два.
Он подровнял группу, вывел к сцене и доложил:
– Товарищ майор! Демобилизованные в количестве двадцати шести человек построены.
– Вольно!
– Шихов осмотрел стоящих парней и обернулся к залу.
– А теперь потолкуем с остальными. Вернее, с теми, кто не желает работать.
– Да в чем работать-то!
– вскочил с узла курчавый парень и выставил ногу в узконосой туфле: - Гляди!
– Полно тебе, - громко вмешалась Фетисова.
– Который год живу тут, а не видела еще дурачка, чтоб приехал на Север в таких-то бареточках.
– И, не давая возразить себе, закончила под одобрительный смех: - Развяжи сидор свой. Развяжи! Если не будет в нем другой обуви, сниму с себя валенки и отдам тебе. При всех говорю. Сниму! Босая по снегу пойду!