Команда
Шрифт:
— Истинно так.
— Хотела бы я знать, зачем им потребовалось устраивать шоу.
— Можешь спросить у них самих.
— Если позволите.
— Мы с тобой в одинаковом положении, Минерва. О наших гостях мне известно не больше, чем тебе. Ты можешь придерживаться той линии поведения, которую считаешь наиболее разумной.
— Наиболее разумным мне кажется вызвать сюда Кингсли с парой специалистов из Отдела дознания, — сквозь зубы проворчала МакГонагалл, — но сомневаюсь, что вы одобрите мою инициативу.
— Ну-ну, Минерва, — снова привычный Альбус — спокойный,
— Вы дали мне зеленый свет, Альбус, — напомнила она.
— Безусловно. Но все-таки настоятельно прошу тебя воздержаться от применения магии без прямой угрозы со стороны наших гостей.
— Пусть только попробуют.
Послышался шум пришедшей в движение лестницы. Минерва медленно встала, развернулась к двери, высоко поднимая подбородок, чувствуя, как сами собой сжимаются кулаки и раздуваются ноздри.
— Браво, дорогая, — послышалось со стороны директорского стола. В дверь постучали, и в ту же секунду закричал Фоукс.
Колин в сотый раз взялся за метлу. И снова бросил ее на землю. Девять утра. Яркое солнце пылает в весенней голубизне, лес разрывается от птичьего гомона, в путанице прошлогодней и зеленых стрелках свежей травы шмыгают какие-то мелкие животные. Идиллия. Кому бы в голову пришло, что рядом, за невидимым и непроницаемым барьером скрывается десяток огромных огнедышащих тварей. А Колин Криви вот уже три часа слоняется вокруг в мантии-невидимке, будучи не в состоянии позвать на помощь, поскольку аппарировать он еще не умеет, и «Ночной Рыцарь» туда, где нет дорог, вызвать нельзя. Остается лишь метла, но путешествие до Хогвартса займет черт знает сколько времени, Упивающиеся же могут вернуться в любой момент, и тогда… Кто знает, что у них на уме? Вряд ли семнадцатилетний фотограф сможет им помешать. Нужно предупредить Дамблдора, МакГонагалл, Гарри Поттера, министра — кого угодно, а он лишь беспомощно нарезает круги по весеннему лесу, пытаясь решиться хоть на что-нибудь!
Колин тихонько застонал и взялся за метлу в сто первый раз.
Крик Фоукса все еще звучал в ушах Минервы. Слышать его в прошедшие сорок лет ей доводилось нечасто. И каждый раз он становился предвестником недоброго: неожиданное появление в Хогвартсе Тома Риддла в январе пятьдесят седьмого(2), гибель Поттеров, возвращение Волдеморта два с половиной года назад… Какую же трагедию сулит им этот странный визит?
— Доброе утро, господа, прошу вас, располагайтесь. Чаю? Надеюсь, вы не станете возражать против присутствия профессора МакГонагалл?
— Нисколько, директор, — благожелательная улыбка совершенно не шла кирпичной физиономии Макнейра, — напротив, я весьма рад.
И бросил в сторону устроившейся в соседнем кресле Амбридж многозначительный взгляд. Та недовольно поморщилась. Минерва почувствовала, как от гнева сводит губы, подалась вперед, собираясь немедленно вступить в бой, но гостья вдруг обернулась к ней, сменив надутый вид на смущенное и слегка виноватое выражение.
— О, ради
— Подтверждаю, — Макнейр казался жутко довольным, — Долорес была уверена, что вы, директор, пригласите в качестве свидетеля нашей беседы Северуса Снейпа, я же настаивал на вашей кандидатуре, профессор, и оказался прав.
— Надеюсь, ты не надеешься, что я озолочу тебя прямо сейчас, Уолли? Не забудь, со вчерашнего дня я безработная, и вряд ли могу явиться в Министерство за расчетом.
— Не прибедняйся, дорогая, ты такая же нищая, как и я. Меня вполне устроит чек.
— Вымогатель.
— Жадина.
— Провокатор.
— Мошенница.
— Ты знал, что Снейпа здесь быть не может.
— Никто не заставлял тебя поднимать ставки.
— Нечестная игра.
— Ты собираешься платить?
— Пять галлеонов.
— Двадцать, милая.
— Десять.
— Перестань торговаться, Долорес. Забыла, что мы в гостях?
Альбус невозмутимо разливал чай, но Минерва нутром чуяла, что он выбит из колеи. Еще бы! Кабинет хогвартского директора видал всякое, однако впервые на ее памяти посетители позволили себе столь нахально игнорировать самого Дамблдора, затеяв непринужденную перебранку.
— Прошу прощения, директор, профессор, но Долорес у нас — натура увлекающаяся, иногда она совершенно не способна удержать себя в рамках. Чего стоит, к примеру, это шоу, устроенное в вестибюле! Готов поклясться, дорогая, ты специально тянула время, чтобы застать на пороге половину школы.
— Проницательный ты наш… Да, это так, — Амбридж мечтательно закатила глаза, — зато какие у них были лица!
— У меня впечатление, Долли, что от жизни тебе нужно лишь одно — достойная тебя витрина. И как ты умудрилась угодить в Серую Лигу с таким тщеславием?
— Рекордный индекс интуиции и идеальное чувство меры.
— Чувство меры? У тебя?!
— Не веришь — загляни в мою Запись. Или для тебя и Книга — не авторитет?
— Да нет, кто я такой, чтобы спорить с Командором.
— Господа, — не выдержал наконец Дамблдор, — мы с профессором МакГонагалл с удовольствием бы приняли участие в вашей беседе, но, к сожалению, совершенно не понимаем, о чем идет речь.
— О! Прошу прощения…
Оба вдруг разом посерьезнели. Амбридж выпрямилась и чинно сложила руки на груди, Макнейр взял предложенную чашку.
— Уверен, директор, мое письмо не вызвало у вас удивления. Настороженность, возможно, легкое недоумение по поводу э-э-э… личностей гостей, но не удивление.
Дамблдор придвинул к нему вазочку с печеньем.
— Почему ты так думаешь, Уолден?
Макнейр поднес чашку к губам… и удивленно наморщил лоб.
— Директор, ну что вы в самом деле, — ни возмущения, ни насмешки, лишь легкая укоризна, — неужели вы всерьез думали, что это сработает? Я понимаю ваши попытки прощупать нас с Долорес с помощью легилименции, но веритасерум… Как-то это… неоригинально.