Командарм Дыбенко(Повести)
Шрифт:
В небе пролетали большие, неуклюжие, выкрашенные в грязные цвета транспортные самолеты Ю-52 — то в одиночку, то группами — под охраной истребителей. Немецкое командование по воздуху снабжало продовольствием и боеприпасами окруженную 16-ю армию. Далеко не все немецкие машины дотягивали до места назначения. Сбитые огнем зенитной артиллерии и нашими летчиками, они падали в лес, болота, на поля. Гитлеровцы пытались на грузовых парашютах сбрасывать питание и вооружение, но они приносили мало пользы, часто ветер относил их в расположение наших частей.
Окруженные
— Вот бьют! За милую душу! — услыхал Шуханов голос Надечкина.
— Нам, Савелий, салютуют. Скоро будем на Большой земле!
Они шли теперь рядом, то и дело поглядывая на небо, надеясь увидеть свои самолеты. Асанов говорил, что штаб фронта вышлет воздушное прикрытие, а если возникнет необходимость, то и предпримет ложное наступление, чтобы отвлечь внимание противника от обоза. Но самолеты не появлялись, а взрывы ухали где-то в стороне.
Вдруг Шуханов увидел впереди группу лыжников. Он придержал лошадь. Замедлили движение и остальные. Все стали всматриваться в лыжников. Но те, не задерживаясь, помахали поднятыми палками и скрылись в зарослях. Шуханов посмотрел на Надечкина, который, пытаясь что-то сказать, беззвучно шевелил губами.
— Что, Савелий, отходную читаешь?
— Думал, уж конец, — признался Надечкин. — Выругался про себя — и полегчало.
— Говоришь, полегчало?
— А то как же…
Подошел Лепов. Его тоже беспокоили неизвестные лыжники.
Выбрались на большую поляну. Пролетело звено, да так низко, что казалось, вот-вот самолеты заденут за верхушки деревьев. Шуханов снял шапку и замахал.
Самолеты скрылись так же быстро, как и появились.
— Наши! Наши! — кричал Надечкин.
Да, это были свои, родные, краснозвездные! Значит, не так уж далеко до цели…
Обоз продвигался круглые сутки. «Только бы выдержали лошади, — тревожился Карпов. — А люди жилистые, выдюжат!..»
Ранним морозным утром опять увидели лыжников. Снова они пересекли дорогу, приветствуя посланцев Лесной партизанской республики. Теперь-то все поняли — это красноармейцы!
— Видишь, Прохор?
— Вижу!
— А что ты видишь?
— Красную Армию вижу, Александр Иванович!
— Значит, мы на Большой земле.
— Стало быть, так.
Между тем лыжники, сделав большой круг, повернули и теперь двигались по обе стороны дороги, сопровождая обоз. Они приветствовали партизан с благополучным переходом линии фронта.
Взбивая снежную пыль, невдалеке показалась выкрашенная в белый цвет машина. Она остановилась у подвод. Из нее вышли четверо в новеньких полушубках и валенках. На шапках-ушанках звездочки. Шуханов узнал полковника Терехова.
От
— Пресса, — сказал Терехов.
Машина подъехала к подводам, и сразу стало шумно. Среди журналистов Шуханов увидел Лукина.
— Поздравляю с рождением сына, дорогой Петр Петрович! — воскликнул газетчик.
— Как Аня? — в свою очередь спросил Шуханов.
— Чувствует себя хорошо, работает в ульяновской областной газете.
— За радостную весть — спасибо, Антон Захарович…
Подошел Карпов, улыбнулся:
— Журналисты всегда первые узнают обо всем, — сказал он. — Теперь у вас работы прибавилось.
— А как же. Будем рассказывать людям о вашей героической одиссее, — ответил Лукин.
— Наши фамилии пока нельзя называть, чтобы фашисты не узнали, откуда обоз.
— Потерпим, — сказал низкорослый паренек в длиннющем полушубке и больших валенках, назвавшийся корреспондентом «Комсомольской правды».
— Как Ленинград? — спросил Шуханов.
— Сражается, — ответил Лукин. — Стало легче. Ледовая дорога выручила. Снабжение улучшилось, хотя людей еще умирает много. Продовольствие шлют Казахстан и Киргизия, Грузия и Армения, Урал и Дальний Восток, Сибирь и Поволжье — вся страна проявляет заботу. А ваши обозы — подвиг!
А вот на паре гнедых и Никита Павлович. На возу, прикрепленный к древку, развевался красный флаг… Лепов вел под уздцы лошадь, а рядом шагала разрумянившаяся Тося.
Иванов схватил в охапку Карпова, затем обнял Шуханова и, поправляя треух, радостно произнес:
— Теперь приехали, так-то!
…В течение трех суток к Карпову, поселившемуся рядом с комендатурой, поступали сведения о переходивших в разных местах линию фронта подводах с продовольствием. Когда сообщили о двести одиннадцатой, Александр Иванович сказал:
— Теперь, наверное, все! На одиннадцать возов больше, чем намечали. Значит, двадцать шесть подвод присоединились к нам по дороге.
В Осташкове на центральной площади состоялся митинг. Много пришло людей, военных и гражданских, которые по разным причинам не были эвакуированы из города. Первым посланцев Лесной партизанской республики приветствовал молодой, подвижный генерал-майор. Фронтовой корреспондент «Комсомольской правды» передал Карпову несколько газет с материалом о партизанской борьбе. Потом выступил Никита Павлович. Вначале Иванов волновался, но быстро разговорился. Под конец поднял в воздух кулак и, помахав им над головой, произнес:
— Мы будем гнать фашистов до тех пор, пока не освободим родную землю!
После митинга к нему подошли растроганные Сащенко и Веселов, которые должны были возвращаться в Лесную республику. Переминаясь с ноги на ногу, Сащенко сказал:
— Ты, того, быстрее, Никита, возвращайся, без тебя не управлюсь…
А мичман Веселов дал наказ:
— Как только доберетесь до Ленинграда, передайте наш привет Балтике.
Он достал из кармана побуревший носовой платок и стал тереть глаза.