Командарм Уборевич. Воспоминания друзей и соратников.
Шрифт:
Начальник автоарма пришел в ужас, зашептал мне:
– Нельзя пускать туда командарма, там махновцы, да и противник подходит, наверно. Отговори его!
– Кто же это может отговорить Уборевича, если он принял решение!
– Тогда упроси отложить отъезд, а я тем временем пригоню бронеавтомобиль из ремонтных мастерских.
Я доложил Иерониму Петровичу, он согласился:
– Хорошо. Жду полчаса, не больше.
Начальник автоарма отправился в загородные мастерские. Прошло полчаса. Под всякими предлогами я старался оттянуть отъезд.
– К черту ваши броневики. Подать машину!
На мосту через Днепр нас все-таки догнал Мокрый от пота начавтоарм, а за ним подъехал и броневик.
На станции Синельниково командарм связался по железнодорожному телефону с Лозовой, переговорил с начальником штаба армии Алафузо.
На рассвете 2 августа мы выехали навстречу отходящим дивизиям. Через 10-12 километров стали попадаться обозы, неорганизованные группы красноармейцев.
Вскоре на фронте 13-й армии произошел резкий перелом. По распоряжению Реввоенсовета фронта к нам подошли 1-я и 23-я стрелковые дивизии. Уборевич произвел перегруппировку, и 7 августа армия перешла в контрнаступление. Противник оставил Александровск, Орехов и отошел на линию, с которой начал наступление 25 июля.
Теперь командарм выезжал на фронт на бронепоезде, который превратился в полевой штаб. Там он проводил встречи с командирами, вызывая их на такой-то километр.
Штаб армии переместился в Славянск. Туда к нам приехала старая знакомая по Северному фронту Р. С. Землячка. Она стала начальником политотдела армии.
Узнав, что я состою для поручений при командарме, она обратилась к Иерониму Петровичу:
– Что ж это ты делаешь? Я таких парней готовила еще на Севере в политработники, а ты их держишь в адъютантах. Отдай мне его!
– Что ж, иди, Медянский, в политотдел. Там люди нужны.
Я получил назначение заместителем комиссара 9-й кавалерийской дивизии, только что прибывшей в армию.
Осенними маневрами Белорусского военного округа в 1931 году руководил новый командующий - И. П. Уборевич.
Вот на этих-то маневрах я и встретился с ним после 11-летней разлуки.
К тому времени я закончил школу военных летчиков и как командир разведывательной эскадрильи участвовал в маневрах.
В те дни летчики одного из наших экипажей, вернувшиеся из полета, доложили, что недалеко в кустарнике лежит наш одномоторный самолет Р-5. Командующий ВВС округа В. А. Кушаков приказал мне выехать с аварийной комиссией к месту происшествия.
Самолет мы нашли в километре от проселочной дороги в болоте. Деревенские мальчишки сказали, что двух раненых летчиков крестьяне увели к себе домой.
Мы решили осмотреть самолет, а потом идти в село к летчикам. Не успели дойти до него, как на другой стороне болота увидели двух военных в сопровождении крестьян.
Высоко подобрав полы шинели, прыгая с Кочки на кочку, они тоже спешили к самолету. В одном из военных я сразу узнал Иеронима Петровича. Он несколько удивился неожиданной встрече, но, протягивая
– Слышал, слышал, что ты изменил коннице. Это неплохо! Я за то, чтобы укреплять нашу авиацию Людьми, понюхавшими пороху. Что тут у вас случилось? Что с летчиками?
Оказалось, что командующий ехал через село и узнал от крестьян об упавшем самолете. Он прервал путь и немедленно пошел к месту аварии. Я доложил Иерониму Петровичу то, что узнал от ребят о раненых летчиках.
– Детально осмотри самолет, - сказал он, - окажи летчикам максимальную помощь.
После осмотра самолета, беседы с летчиками и крестьянами- очевидцами стало ясно, что в воздухе заклинило мотор. Мы поехали с докладом к командующему и начальнику ВВС Кушакову.
Иероним Петрович прервал наш доклад о самолете и причинах аварии, спросил:
– Что с летчиками? Как они себя чувствуют?
Узнав, что летчики с легкими ранениями отправлены в госпиталь, успокоился:
– Значит, большой опасности для них нет, а это самое главное!
Я был назначен Командиром бригады четырехмоторных бомбардировщиков, которая только еще создавалась в Белорусском военном округе. При мне строился аэродром, возводились жилые и служебные здания, одновременно шли учебно-боевые тренировки летного состава.
К нам часто приезжали заместитель командующего войсками округа А. И. Жильцов, руководители и специалисты строительных органов. От них мы получали деловую помощь. Радовало, что любая комиссия или инспекция приезжала помогать нам, а не писать акты, как это нередко бывает. Как-то я поблагодарил А. И. Жильцова за помощь, он ответил:
Благодарите командующего, это он не дает нам покоя, посылает помогать молодым гарнизонам.
В первых числах июня 1935 года на наш аэродром без всякого предупреждения прибыл сам командующий с небольшой группой командиров штаба округа.
Выслушав доклад, он пригласил меня и начальника штаба в свой вагон, подробно расспросил о встречающихся затруднениях, а потом приказал продолжать работу частей по своим планам и расписаниям. Сказал, что приехавшая с ним группа будет инспектировать части и подразделения в процессе их повседневной деятельности, сам он поприсутствует со специалистами на тренировочных полетах и осмотрит аэродромные сооружения. Ни тревог, ни специальных учений не намечается. Командующему хотелось посмотреть, как обычно идет служба и работа в гарнизоне, а не то, что мы можем сделать напоказ.
На аэродроме, наблюдая полеты, он расспрашивал о летных качествах нового корабля ТБ-3 с мощными по тому времени моторами М-34РН.
Оставив авиационных специалистов наблюдать за полетами, Иероним Петрович заинтересовался бомбохранилищем. Я сел за руль автомашины и, увлекшись разговором, не заметил выбоин на дороге. Машина подпрыгнула. Иероним Петрович охнул, попросил остановиться и, сменив меня за рулем, сказал:
– Прошло то время, когда мы с Закладным ломали рессоры на ухабах Украины.