Командир атакует первым
Шрифт:
Вечером Иван Базаров разговорился. Рассказал, как выглядит Москва. По его словам, она стала вполне тыловым, мирным городом. На фотографиях в газетах сорок первого и сорок второго годов мы видели улицы Москвы, перегороженные баррикадами, ощетинившиеся противотанковыми ежами. Тогда вражеские бомбардировщики, хотя и нечасто, но прорывались к городу и наносили бомбовые удары. Иван же утверждал, что ни одного разрушения он не видел. Улицы чистые, просторные, люди ходят спокойно.
– А в Большом театре - мы даже балет "Лебединое озеро" смотрели - можно подумать, что войны вовсе нет, - Иван вздохнул, улыбаясь, - блеск
Он лег, закинул руки за голову. Помолчав, продолжил:
– Только вот гражданских и женщин мало было. Одни военные. Фронтовиков много...
Утром мы вместе с Базаровым шли на стоянку самолетов. Оба поглядывали на темное предутреннее небо. Погода в те дни была по-осеннему неустойчивой. То из тяжелых свинцово-серых туч пойдет дождь, то появятся просветы и блеснет солнце, то снова плотная облачность до самой земли.
...И не мог я предположить в тот момент, что Ивана никогда уже больше не увижу.
Наша группа удачно нанесла удар по колонне танков. Я еще раз воочию убедился в силе маленьких бомбочек кумулятивного действия. Экипажи фашистских танков сейчас уже не ждали, когда посыплется на них этот "горох", и разбегались во все стороны. Первое же время немцы считали, что такие крохотные снаряды ничего не сделают с прочной броней.
Истребителям группы прикрытия на этот раз пришлось вести бой с "мессерами", которые появились в самый разгар штурмовки. Судя по всему, они были еще "не пугаными", наверняка прилетели откуда-нибудь из Франции или Голландии.
Шестерка "мессеров" неосмотрительно, нагло - а мы от этого уже стали отвыкать - ринулась на мою группу. У нас - три пары рядом, а одна - слева и выше. Сначала немецкие самолеты шли навстречу и издалека открыли огонь. Трассы обрывались вниз, не задев наши самолеты. Я продолжаю вести группу вперед: нельзя без риска оторваться от штурмовиков. Ведущий "мессер" решил атаковать нас сбоку, под ракурсом две четверти - развернул свою группу градусов на тридцать в сторону и снова на нас. В это время наша пара, которая шла в стороне и выше, атаковала его. И очень удачно: подожгли ведущего шестерки и еще один самолет. Группа, оставшись без командира, вышла из боя и удалилась восвояси.
На обратном пути нам пришлось еще раз отогнать "мессеры" от штурмовиков. Велик соблазн - завязать с ними бой и постараться уничтожить. Но это могла быть и отвлекающая группа, которая, втянув нас в бой, позволила бы своей ударной напасть на неприкрытые штурмовики.
Да, 4-й воздушный флот гитлеровских люфтваффе, получив резерв свежих сил с Запада, явно осмелел. Работы по безопасности в воздухе нам опять прибавляется. И, видимо, наше командование увеличит число ударов по аэродромам. Что же, дело трудное, но знакомое.
Проводив штурмовиков до аэродрома, возвращаемся домой. Дело сделано: "илы" выполнили задачу, мы их надежно прикрыли, увеличили при этом боевой счет полка на два самолета.
Следом за нами садится и группа, в которой вылетал Иван Базаров. Одного самолета не хватает. Это уже большая тревога... Кто?
"...Четыре истребителя Як-1 под командованием Героя Советского Союза капитана И. Базарова над вражеской территорией вступили в бой с двумя группами истребителей противника, в состав которых входило до 12 самолетов
Начальник воздушно-стрелковой службы 247 иап капитан Шевчук".
Такое донесение мне, как начальнику воздушно-стрелковой службы полка, пришлось составлять по рассказам очевидцев - участников боя, трагически закончившегося для Ивана Базарова. Многого не напишешь в таком документе! Не расскажешь о молчаливой скорби товарищей, о клятве отомстить врагу, которую каждый из нас дал себе. Не доложишь в официальной бумаге о том, как Иван перед схваткой весело бросил по радио: "Ребята, нам повезло!" Не напишешь и о том, как мастерски капитан Базаров вел этот бой, как умело выбирал момент и удачно атаковал. О том, каково одному драться с четырьмя истребителями противника. Не объяснишь, почему он не сумел заметить новую группу или все же увидел, но не успел уйти из-под удара. Не расскажешь о ярости и горе товарищей, которые не могли прийти на помощь, так как сами были связаны тяжелым неравным боем. Не все они даже видели, как самолет Ивана Базарова резко пал на крыло, перевернулся и круто пошел к земле...
Неравный бой... Меня, как и многих летчиков-фронтовиков, можно упрекнуть, что, рассказывая о годах войны, мы часто вспоминаем неравные бои. Упрек этот можно подкрепить широко известными статистическими данными о том, что во второй половине войны советская авиация получала самолетов гораздо больше, чем немецкая, и превосходство в силах было на нашей стороне. Это правильно. Но, во-первых, как я уже говорил, немецкое командование весьма умело маневрировало своими наземными и воздушными армиями, создавая в отдельные моменты на данном направлении если не превосходство, то, во всяком случае, равновесие. Во-вторых, фашистские летчики в начале войны да и в любой ее период редко вступали в бой, имея равные, тем более численно уступающие силы.
Нужно отдать должное, летчики люфтваффе хорошо пилотировали, умели вести стрельбу из разных положений, грамотно использовали выгодные условия воздушной и метеорологической обстановки. Их командиры, ведущие групп, умело выбирали и применяли такие тактические приемы, как внезапность нападения, преимущество в высоте, атаки со стороны солнца. У них были свои "охотники", свои асы, сражаться с которыми приходилось в очень нелегкой обстановке. Это необходимо помнить, потому что каждая победа давалась советским летчикам большим напряжением всех духовных и физических сил...
Но при всем своем мастерстве и подготовленности фашистские летчики не отличались большой храбростью и мужеством, я с полной ответственностью утверждаю это и думаю, что авиаторы-фронтовики согласятся со мной. Да, они были смелы. Но смелость эту можно назвать смелостью разбойников, грабителей, убийц. Те смелы при налете из-за угла, при нападении на слабого, на того, кто не может или боится дать сдачи, вступить в борьбу. Такое случалось и в бою с фашистскими летчиками, воспитанными гитлеровской поистине разбойничьей идеологией.