Командир РКККА 2А
Шрифт:
У Павла после его знаменательной стычки с Николаем Змитриченко резко подскочил авторитет среди одноклассников. Тем не менее, это ничуть не помогло Дроздову в его повторной попытке стать комсомольцем. Комсогруппорг школы – «супервумен» Варвара Бойцова сказала Павлу прямо в лицо, что садистам и хулиганам в рядах Ленинского комсомола делать нечего. Та же участь постигла и Боба Коженкова, которому тоже было отказано в «высочайшем» доверии по причине его моральной неустойчивости.
За несколько дней до майских праздников Рая Ахмадеева пришла в школьной форме нового образца, которая плотно облегала ее фигуру, которой бы позавидовала бы сама Венера Милосская. Взглянув на школьную красавицу, Павел почувствовал жар в груди. Но к Раисе уже подскочил вездесущий Леонид Хайтов, которого
– А в глаз не надо? – послышался совсем рядом негромкий ласковый голос Дроздова, заставивший, тем не менее, вздрогнуть школьного «плей – боя» и отдернуть назад обе руки.
– Паша, ты так неслышно подкрался – тебе обязательно в военную разведку надо идти!
– Я туда и пойду в свое время. А ты Ленчик лучше значок у себя поправь – видишь, его перекосило, ну и не забудь застегнуть ширинку, – заметил Павел, после чего весь класс громко заржал и долго не мог успокоиться.
Раечка Ахмадеева, которая раньше не обращала особого внимания на Дроздова, после его заступничества и победной потасовки со Змитриченко очень даже заинтересовалась Павлом. Милостиво ему разрешила провожать ее до дома и нести ее портфель. Молодые люди часто стали ходить в местный клуб и кинотеатр «Озерки». В клубе выяснилось, что, помимо природной застенчивости, Павел совершенно не умеет танцевать. Поэтому Раиса стала настойчиво обучать Павла бальным танцам, танго и модному тогда танцу «Чарльзтон». В результате всего за два месяца 1929 года «дворянин» Дроздов освоил – таки танцевальную науку, правда, на любительском уровне. До такого профессионала в этой части, как Леонид Хайтов, Павлу было довольно далеко. К сожалению, в конце июня очаровательная учительница танцев поехала вместе со своей семьей на летние каникулы на родину ее отца в Казань.
Следует отметить, что стрелы амура не пролетели мимо и морально непробиваемого Боба Коженкова, который запал на Валентину Баданину, миловидную шатенку – стройную девушку довольно высокого роста. Эта мадемуазель напоминала чем – то Татьяну Ларину из Пушкинской поэмы «Евгений Онегин», только была заметно ее сильнее и выглядела намного спортивнее.
Как – то Боб стал сравнивать двух пассий: Валентину и Раису. И пришел к неверному выводу, что Валентина Баданина, с ее якобы «французскими» ножками намного превосходит «пышечку» Раису, не смотря на всю ее сексапильность. Чтобы разрешить спор, грозящий перейти в ссору, друзья решили обратиться к признанному «эксперту по половым вопросам» – Леониду Хайтову. Тот сразу же согласился дать квалифицированную экспертную оценку по этим двум молодым особам, затребовав с каждого из спорящих парней всего по бутылке пива с каждого.
Леонид пригласил обоих друзей – заказчиков в сарай своего дяди – видного эксперта в части самогоноварения. – Якши! – произнес Леонид, мастерски опустошив за один присест первую бутылку свежего жигулевского пива. А вторую он стал пить не спеша, успевая между глотками делать глубокий экспертный анализ двух школьных красавиц. По его словам выходило, что шатенка Валентина Баданина в полной мере соответствует канонам европейской красоты, в то время как Раиса Ахмадеева соответствует всем требованиям женской красоты с восточной точки зрения. То есть любой арабский шейх без колебаний выбрал бы себе в гарем Раису, в то время как, например, английский наследный принц отдал бы предпочтение Валентине. На востоке все истинные мачо убеждены, что любой красивой женщины «должно быть много», то есть их не вдохновляют костлявые ключицы тех же пучеглазых англичанок.
– Но Валя ведь вовсе не костлявая и не пучеглазая! – возмущенно возразил Борис.
– А Рая вовсе не толстая! – в тон своему другу произнес Павел.
– А кто сказал, что они худые и толстые – они обе, в отличие от вас, нормальные. По крайней мере, у них все в порядке с головой, что наглядно подтверждается тем, что их обеих приняли в комсомол, как и меня, между прочим, – с гордостью
– Да ты просто дамский угодник, – наговорил кучу комплиментов этой шпал укладчице Варваре, подарил ей цветочки, конфетки, духи «Красная Москва». После таких презентов она, не смотря на свое жлобство, не могла не принять тебя в комсомол! – едко и справедливо отметил Боб Коженков.
– Ладно, парни! Не будем ссориться. Я предлагаю обмыть это дело, – убежденно произнес Леонид Хайтов, доставая из тайника две бутылки с какой – то светло – коричневой жидкостью, хлеб, лук, соленые огурцы и здоровенный кусок сала. Как выяснилось, это были стратегические запасы дяди Леонида на случай заключения важных сделок – самодельное высококачественное фирменное виски под романтическим названием «Три озера» и простая, но добротная закуска.
«Виски» действительно оказалось выше всех похвал, да и закуска для неизбалованных ребят была очень недурна. После приема чудодейственного напитка настроение у приятелей резко улучшилось, языки развязались и Коженков с Дроздовым узнали от «эксперта по половым вопросам» много интересного. Их здорово удивило, в частности, что супер – отличница Софочка Пудель по уши влюблена в хамоватого переростка Змитриченко. И что самое удивительное, он начинает ей платить взаимностью. По крайней мере, Леонид уже несколько раз встречал их вместе в кино и в парке.
– То – то наша крошка Пудель завопила благим матом, когда Паша врезал этому верзиле под дых, – отметил Боб Коженков.
– Паша! А директору то нашему товарищу Иванову как говориться «седина в бороду, а бес в ребро» – с твоей – то сестренкой он собирается закрутить роман. Он ей так нежно ручку целовал, когда они прощались, что у меня слезы выступили от умиления, – выдал строго конфиденциальную информацию Леонид.
– Удивил тоже! Я полностью в курсе. Елена со мной поделилась по – братски, то есть по – сестрински по телефону, что Василий Григорьевич несколько раз предлагал ей пойти с ним в ресторан и в театр. Но она вежливо отказалась, напомнив товарищу Иванову, что она замужняя дама.
– Ну и зря. В театр она вполне могла бы сходить. В этом нет ничего предосудительного. Тем более, если принять во внимание, что предложение было сделано от столь солидного человека. Пашке это бы точно пошло на пользу. Не до конца Паша твоя сеструха сыграла роль «мамы»! – критически изрек Хайтов.
– Это как сказать. А если бы этот немолодой ловелас полез бы к Елене в трусы? Что тогда? Дать пощечину директору школы и все испортить? – ехидно вопросил Коженков.
– Это ты Боб только и мечтаешь залезть в трусы к своей Баданиной. Но она тебе, похоже, не предоставит такой возможности, – уверенно заявил «плей – бой».
– Чья бы корова мычала. Нет ни одной девчонки во всей школе, которую ты, как минимум бы, не ощупал. Ты настоящий половой гангстер – это факт!
Далее последовала горячая словесная перепалка, грозящая перейти в серьезное боестолкновение, о котором в начале милицейских протоколов обычно пишут: «После совместного распития спиртных напитков…, и т. д.». Если бы не Павел эта ссора вполне могла бы перерасти в драку с непредсказуемым результатом, так как силы противников были примерно равны. Дроздов, как опытный рефери в боксе развел соперников по противоположным углам ринга, заявив несколько раз слово «брэк». А потом добавил умную мысль, что стремление забраться к любимой женщине в трусы есть необходимое условие продолжения рода. – Иначе бы и мы не появились на свет, не так ли? – философски изрек Павел.
– Это речь не мальчика, но мужа! – громко согласился Леонид, предложив выпить по последней рюмке «за любовь!».
После такого обще примиряющего тоста Боб и Павел тепло расстались с Леонидом, поблагодарив его за чудесный вечер.
Павел, употребивший фирменный озерковский коньяк в умеренной дозе чувствовал себя превосходно. А вот Боба, принявшего «на грудь» вдвое больше с вдвое меньшей закуской, развезло довольно основательно. Поэтому он шел на «автопилоте», поддерживаемый Павлом. Было ясно, что отводить его в таком состоянии к его грозному родителю – Роману Кирилловичу было бы, по меньшей мере, не по – товарищески.