Командир. Дилогия
Шрифт:
Так и текла жизнь. Уральское подворье потихоньку благоустраивалось. Все строение снаружи обложили кирпичом и камнем с плинфой, крыши зданий расцвели разноцветьем уложенных на них плиток черепицы. Замостили булыжником весь двор и почти закончили мостить переулок. Ударными темпами возвели кирпичную дворовую церковь, запланировав на будущий год обложить её снаружи и украсит изнутри привезенным уральским мрамором, яшмой и другими декоративно-обделочными камнями. На колокольню прикупили и повесили один средний и тройку не больших колоколов. Выстроили небольшую воротную башню в усадебной стене, приступили к возведению кирпично-плинфо-каменной стены вокруг всего участка представительства. Активно занимались розыском и привлечением желающих переселиться на новые земли. Имея в кармане царскую грамоту, в которой не двусмысленно поручалось привлекать новых жителей на земли Уральского уезда, можно было и не обращать внимание на недовольство некоторых лиц их деятельностью. Так и проводили время в трудах и заботах. Не забывая завязывать знакомство с московской знатью. Которая после однозначно трактуемых действий царя, повернулась лицом к попаданцам, и как докладывали Седых с Волковым и Медведевым, по Москве среди бояр шли активные слухи, пересуды, кто из 'витязей' кому из них приходится родственниками. Уже 'нашли' и 'восстановили' 'родословные' самих оперов, Черного, Золотого, Полухина, Слепцова, Брусилова, Басманова, Воротынского, Лазарева, Ущакова, Батова,Сенявина, Молота. По остальным продолжали поиски. Ведь список всех попаданцев имелся в Разрядном приказе и видимо оттуда разошелся по Москве. Ни кто из оперов не сомневался, что к следующему лету все о'витязи' обзаведутся родственниками среди если не русско-московских бояр, то в среде общерусских бояр родные корни обязательно найдутся. Пользуясь благоприятной обстановкой, все шестеро и мотались с визитами вежливости по Москве и принимали визиты у себя в представительстве. До отъезда успели перезнакомится со всей боярской Москвой. За время проведенное в столице Иван Васильевич еще пару раз приглашал Черного и Золотого к себе, встречи происходили так же в неформальной обстановке в библиотеке. В основном речь шла о истории, географии, военном деле и ремеслах. Как результат этих встреч стала пятая грамота, врученная Мечеславу самолично царем, с повелением начать издавать в своей типографии теологические книги, для чего было решено учредить в Петрограде Уральскую епархию, Черный рекомендовал первым епископом новой епархии утвердить отца Герасима, настоятеля их центрального храма Святого Петра. Государь не отказал, но и не дал согласия.
Персидский рейд. Июнь по новому стилю 1554 года РХ.
Выйдя из устья Урала, флотилия взяла курс к берегам Кавказа. И в этот же день, вечером, прямо по курсу, на горизонте замаячил западный берег Каспия. Потратив сутки на определения место нахождения, скрытное подтягивание к цели и её доразведку, в том числе использовали и БПЛА, питерцы приступили к проведению первой из двух ранее запланированных операции по изъятию персидского злата-серебра. Первой целью в Персидском рейде был город Дербент. Этот старинный богатый портово-торговый город, располагавшийся в районе так называемых Кавказских железных ворот. Он запирал своими стенами проход между Табасаранскими горами Большого Кавказского хребта и берегом Каспийского моря. В городе имелся большой порт, через который осуществлялась вся торговля Северного Кавказа с окрестными землями, Туркестаном и далее Индией и Китаем. И в основном жители города жили за счет торговли и обслуживания заморских купцов и приезжающих покупателей. Город уже длительное время находился под властью государства Сефевидов, утвердившихся в Персии. В связи с этим, учитывая, что Москва не будет ссориться с Персией, имея в своих противниках Османскую Турцию, было необходимо провести рейд как можно менее афишируя участия с набеге русских, для чего и организовали маскарад с переодеванием и перевооружением. Участникам рейда было запрещено в бою кричать или командовать по-русски, для чего они и заучили несколько десятков команд и слов по ногайски и чагатайски. Как можно меньше разговаривать в присутствии местных жителей, купцов или кого-либо, не являющего участником похода, а если и вести разговор, то отделываться заученными фразами. Захват Дербента произошел, как и планировалось, с моря. Вся флотилия перед рассветом, как только опустилась цепь, закрывающая вход в бухту, вошла в гавань и залпами из шести фунтовых 'единорогов' сбила со стен цитадели прикрывавшей вход в порт, её защитников. Из-за отсутствия в крепости артиллерии она уже не представляла ни какой опасности для нападавших и их судов. Тем более фортом занялись, для тренировки, полсотни гидродиверсантов Лазарева, который, за прошедший год, увеличил свой отряд с десятка до полусотни. Его бойцы шли на трех речных ушкуях и не зависели от шхун основных сил флотилии. Да и решение о выходе морских спецназовцев приняли в последний момент, практически перед выходом, по настоянию Лазарева, решившего проверить своих учеников в реальном бою. Вот и подвернулась им эта дербентская 'кошка', как известно на кошках легче всего тренироваться. После расстрела крепости, шхуны подошли в причалам и дождавшись пока на пристань сбежится как можно больше стражников и воинов, собравшихся отражать высадку врага, произвели по ним последовательные картечные залпы из всех имеющихся на борту орудий, которые перенесли на один борт. Залпы в упор картечью из шестидесяти шести фунтовых 'единорогов' произвели сокрушительное опустошение в рядах защитников порта. После стрельбы препятствовать высадке десанта в составе четырех сотен воинов было практически некому. Десант в составе четырехсот латных воинов, поголовно вооруженных огнестрельным оружием в течении четырех часов полностью захватил город, сломив сопротивления его, по правде сказать, не многочисленных оставшихся защитников. При этом две полусотни морских пехотинцев, заранее высаженных за пределами городских стен, блокировали городские ворота с обеих сторон. Не выпуская ни кого из города и перехватывая всех пытавшихся зайти в город. В течении трех дней происходил сбор добычи. Русских пленных в городе оказалось сто сорок человек и то в основном из каравана работорговца, который шел в Баку. Общая сумма добычи составила двести пятьдесят тысяч ашрефи золотом, из которой шестьдесят тысяч составляли серебряные тенги и пятьдесят девять тысяч золотые ашрефи. Пленных из числа местных жителей не брали в связи с возможностью открытия факта участия в набеге подданных Ивана IV Грозного. Загрузив дуван в тридцать шесть захваченных купеческих судна, которые на свою беду находились в порту Дербента, либо зашли в порт в течении трех грабительских дней, захватчики на четвертый день с утра покинули город, как и пришли морем и на глазах ограбленных горожан взяли курс на юго-восток, к Туркестанскому берегу Каспия. Только что 'проводившие незваных молчаливых дорогих гостей' жители Дербента не успели перевести дух, как через два дня случилась другая беда. Разгромленный, без гарнизона город захватило турецко-крымское войско. И вот тут, то горожане были вынуждены теплым словом вспомнит предыдущих захватчиков, ибо все познаётся в сравнении. И сравнение было не в пользу турко-татар. Если первые захватчики только молча грабили, то пришедшие им на смену, уже выбивали свою добычу пытками, город захлестнула полоса изнасилований и убийств, ни кто из жителей не мог поручиться за честь, здоровье и жизнь себя и своих близких.
В течение двух суток, отойдя из пределов видимости берега, эскадра ушкуйников не торопясь следовала в сторону Баку. При подходе к Баку часть бывших рабов, изъявивших желание участвовать в набеге на Баку, вооружили. Так же на шесть купеческих судов перешли морские пехотинцы и водные диверсанты. Используя в качестве маскировки шесть захваченных в Дербенте купеческих судов, так же на рассвете зашли в гавань Баку и, высадившись на ближайшем к цитадели, прикрывающей вход в бухту, пирсе, морская пехота, под командованием Батова, бегом пробежали разделяющее пирс и цитадель расстояния, с разбегу захватили цитадель, ворота которой уже захватили и удерживали бойцы Лазарева, еще ночью подошедшие к берегу, высадившиеся на него и используя ноктовизоры почти спокойно, как при учебном задании взявших ворота крепости. После захвата цитадели, по радиосигналу, шхуны под командование Басманова вошли в гавань и направились к пирсам. Высадившийся десант примерно в течение получаса захватил пирса и стоящих у пирса суда и портовые склады. Десантники, закрепившись на захваченных судах и в цитадели, отбивали постоянные атаки кизилбашей, портовых и городских стражников. Корабельная артиллерия в дело не вступала, дождавшись, когда опять на пирсах скопится огромное количество персов, непрестанно штурмующих стрельцов и морпехов. Шхуны, подойдя к пирсам на расстояние пистолетного выстрела и перетащив все орудия на один борт, открыли стрельбу шести орудийными залпами картечью, произведя, пять полных залпов из шести десятков орудий. Плотная стрельба, сперва картечью, а после ядрами и гранатами отбросили кизилбашей от пирсов, нанеся им ошеломляющие потери. Залпы пищалей так же внести свою лепту в жатву смерти. Контратака десантников довершила дело. Боевой дух защитников города был сломлен и их остатки практически бежали, не принимая боя. Только единичные группы из них оказали сопротивления - на центральном базаре, у ворот городской цитадели, в самой цитадели около казармы и во дворце шахского наместника, около городской тюрьмы, около южных городских ворот. Но эти неорганизованные, слабые попытки сопротивления были сломлены практически на бегу. Залп из пищалей, по приготовившимся к отражению нападения и сбившихся в строй персам, был сокрушительным, после которого оставшуюся работу, по устранению живого препятствия, поручали саблям и копьям. Зачистка города производилась в течение семи часов, после которой в городе не осталось организованной вооруженной силы способной противостоять нападавшим. Выставив стражу у всех городских ворот, ушкуйники приступили к методичному, но спешному сбору добычи. В первую очередь, до темноты, вывезли на шхуны казну наместника, сановников и самых богатых купцов. Кто есть кто и где проживает было установлено еще зимой, при планировании рейдов, путем бесед с купцами бывавших в Баку, в Дербенте. Следующих три дня были посвящены сбору и погрузки на вновь захваченные суда, добычи. Более задерживаться в Баку было опасно. Так как шах Тахмасиб I из династии Сефевидов, уже получил сообщение о захвате Баку неведомым врагом и мог двинуть войска для встречи с этим врагом, да и турки поджимали. Информация о захвате ими Дербента уже достигла Баку. А кизилбаши противником были серьезным, что и доказали в войне с турецкими войсками с её прославленными янычарами. И при необходимости могли передвигаться очень быстро, все-таки не так давно они были кочевниками и навыков кочевой жизни большинство из них, пока не забыли. Хотя 'витязи' и рассчитывали, что Тахмасиб I посчитает их за турецкие войска, которые в связи с войной Турции и Персии, как раз в это время оперировали в данном районе и соответственно потратит время на сбор дополнительного войска. Все добыча оценивалась в шестисот пятидесяти тысяч ашрефи золотом из которой двести тысяч составляли серебряные тенги и сто двадцать пять тысяч золотые ашрефи. В руки ушкуйников попало порядка пятидесяти богато отделанных сабель из 'дамаска' и индийского булата 'тобана', доспехи. Кроме того приняли на корабли шестьсот семьдесят русских, бывших в рабстве у персов. И триста двадцати четырех мужчин и двести шестидесяти шести женщин других национальностей, в основном из Туркестанского края и кавказских народностей, так же бывших рабами. Все-таки Бусилов не удержался и не смотря на риск, рискнул вывезти из Баку пятьдесят ремесленников с семьями, в основном каменщиков и мастеров по изготовлению знаменитой персидской глазированной плитки. Для вывозки захваченного дувана в порту Баку и лежащих в округе рыбацких селениях пришлось забрать свыше ста судов различного тоннажа. От больших купеческих судов, могущих увести до ста тонн груза до рыбацких судов, похожих на баркасы 20 века. Поздно вечером 23 июня трофеи были полностью погружены на корабли, и утром 24 числа, ушкуйники вышли на судах из порта Баку и демонстративно взяли курс на среднеазиатский берег Каспия, в Хорезм и Бухарское ханство. Как, только удались от берега, весь флот в сто пятьдесят два судна свернул к югу, обходя мели и острова, где в будущем вырастут нефтепромыслы 'Нефтяные камни', обогнув их с юга и востока, флот взял прямой курс на устье Урала. 27 июня флот благополучно прибыл к Граду Петра и приступил к разгрузке.
В результате Персидского рейда 1554г. было добыто золото, серебра, драгоценных камней, дорогого оружия, редкостных доспехов и других товаров на сумму свыше одного миллиона ста семидесяти тысяч золотых ефимок. Захвачено более трех сотен пленных. Освобождено тысяча четыреста рабов. Из них только русских двести семьдесят восемь мужчин и шестьсот двадцать шесть женщин. И других национальностей триста двадцать четыре мужчины и двести шестьдесят шесть женщин. Потерь почти не было- было убито пятеро стрельцов. Ранено двадцать семь человек, из них два тяжело, но благодаря Пирогову, выживших. Вливание такой суммы в хозяйственную деятельность анклава оживило развитие промышленности. Уже в начале августа 1554г. были заложены новые шахты, прииски по промывки золота и карьер по добыче изумрудов (месторождения которых, наконец, нашлись). Началась перестройка металлоплавильных мастерских в полноценные заводы. Перестаивалась и металлообработка, пару мастерских расширяли и перестраивали в заводы. На полную мощность заработали пушечный и ружейные заводы, началась их реконструкция и расширение. Благо такой большой нужды в рабочих руках, как в подневольных, так и в свободных, промышленность больше не испытывала. Вопреки сложившейся практики все освобожденные рабы, были оставлены в анклаве, даже наперекор их желанию, и отправлены на жительства и работу в поселения, куда посторонние ни как не могли бы добраться. В подобные поселения направили и пленных каменщиков с семьями, для плененных мастеров по производству глазурованной персидской плитки, даже организовали в районе Орска специальную слободу.
Не остались в накладе и военные, они смогли в бою проверить своих бойцов, установить как и тому ли они учили их. Выявить недочеты в обучении и тактики, принять меры к их устранению и не допущению в будущем. Плохо что проверка проходила практически без использования штатного вооружения, но бои с ногаями и башкирами проверили выпускаемое оружие и дали им оценку. Так что большой беды нет.
Кстати османы прикрыли попаданцев и по Баку, ударом
Первый Туркестанский поход. Июль-август по новому стилю 1554 года РХ.
Долго стоять без дела флотилии не пришлось. Пополнив припасы, боезапас и личный состав, переодев бойцов и перевооружив их холодным оружием из персидских трофеев, флотилия увеличившись в количестве, за счет шести трофейных персидских судов 'багала' и под тем же командованием 7 июля сплавилась в низовья Яика из него в Каспийское море, и взяла курс на Среднеазиатский - Туркестанский берег Каспия. В открытом море попали в небольшой шторм, помотало немного, но без серьезных последствий. И на вторые сутки вышли к намеченной точки и повернули к берегу. В отличие от Персидского рейда для посещения были запланированы три объекта и все они находились на современном попаданцам полуострове Мангышлак. Вот и шла флотилия к первой точке высадки и сбора 'зипунов', к так называемой в это время Назаровской или Мангышлакской пристани, расположенной в бухте у мыса Мелового, южнее по побережью современного 'витязям' города Актау, по берегам которой и расположился город Алта. Вторым пунктом шел порт в удобной Тупкараганской бухте, в которой приютилась Караганская пристан, где раскинулся торговый город-крепость Кетык. И третий объект располагался на прилегающем к Мангышлаку, полуострове Бузачи, на побережье, которого стоял город Кабаклы, построившийся у Кабаклыкского пристанища. Этот район замыкался целым архипелагом маленьких Колпинных островов, в изобилии богатом морскими отмелями и мелководными пространствами. Караганская и Назаровская пристании были расположены южнее, в более открытых морских заливах, и таким образом представляли в смысле плавания к ним большие удобства. В описываемое время по Магышлаку кочевали в основном туркменские племена. Туркмены, кочевавшие в эти годы на Мангышлаке, разделялись на два племени: салыр, живших вблизи Караганской и Назаровский пристани, и чавдур, отстоявших от них кочевьями в двух днях степной езды и расположившихся около Кабаклыкского пристанища.
В настоящее время ушкуйники следовали курсом приводящем их прямо в бухту Назаровской пристани, где находился славный город Алта и его дворцы богатых горожан окруженные зеленью садов и виноградников, вдоль улиц которого струились арыки, создавая так необходимую прохладу в обжигающе-жарком климате Мангышлака. Провели доразведку дронами, перебросив, одним лазаревским ушкуем, по отработанной в Персидской рейде схеме, выпускного с охраной и одной 'птичкой' на берег, возвратили БПЛА и бойцов на борт флагманской шхуны. Переночевали в море, и на рассвете, бросок диверсантов к прикрывавшим вход в бухту укреплениям, их захват. Вход в бухту на трофейных персидских 'багала', демонстративный захват, переодетой кызылбашами, морской пехотой пристани, выманивания на берег, к пристаням, как можно большего количества воинов городского гарнизона и их последующий расстрел картечью из орудий. И атака четырех сотен 'персидских латников', поголовно вооруженных пищалями, мушкетами и турецкими длинноствольными фитильными ружьями 'янычарками', довершило разгром гарнизона и фактический захват города. В течение следующего часа весь небольшой городок был взять под контроль 'персов'. Наиб города Ануша-хан был захвачен в своем дворце, где он не смотря на нападения возлежал в саду в подобии беседки увитой виноградом в окружение, жен, наложниц, роз и других цветов. Сам городок был не велик, окруженный глинобитной трех метровой стеной, буквально утопал в зелени, с увитыми виноградными лозами дувалами и стенами домов, садами и цветниками. Многочисленные арыки пронизывали город от главного канала, ныряющего под стену города и таким же образов выбегающего из глиняной теснины людского поселения. В окрестностях на склонах гор зеленели многочисленные виноградники и сады, виднелись купы пустынных тополей - турангий, одиноко стоящие раскидистые чинары, по руслу речки, вернее большого ручья колыхались заросли тугаи, камыша. Три дня на сбор 'зипунов' и с утра на четвертый день осевшая в воду от загруженных трофеев флотилия отплыла увеличившись на два десятка различных судов от вполне больших 30-ти метровых в длину и 5-6 метров в ширину торговых ширванских кораблей персов с приподнятой кормой, вытянутым носом, фок- и грот-мачтами, косыми парусами с наклонными реями, с 15-20 парами весел и могущих загрузить в трюм до 30 тонн груза, до десятиместных боевых 'рыб' персов, так же ширванского изготовления. Остававшийся за кормой город на вид был цел, без проплешин пожаров, без язв вырубок в садах и виноградников, без щербин разрушений в городской стене, дувалах и домах. 'Персы' взяли все имеющиеся в трюмах находящихся в бухте судов и портовых складов товаров, до личному имущества горожан, купцов, их денег и городской казны. Из товаров в основном были зендени-шелка всех названий, выбойки (Выбойка, выбойки - ситец, холщовая ткань с вытисненным рисунком в одну краску), бязи, мели и иная хлопчатобумажная материя. Набрали ковром, немного дорогого оружия из булата и 'дамаска', богато отделанных шлемов и кольчуг с металлическими щитами. Очень обидели самого наиба и других богатых и уважаемых жителей города, забрав у них всех молодых жен и наложниц, заодно присоединив к ним и молодых баб с девками по симпатичнее, из простых горожанок. Курск вдоль берега, в общем на север. И потянулись прибрежные отвесные бело-розово-серого цвета скалы состоящие из наследие древнего океана, ракушечника и песчаника. Если присмотреться в бинокль или подзорную трубу видны раковины многочисленных моллюсков, выглядывавшие из монолита камня. Ракушечно-песчанные скалы сменяются начинающими от самого моря широкими, бело - розовыми, песчаными пляжами, изредка делённые большими, покрытыми тиной валунами. За ними через несколько метров начинается подъём на плато, уступы высотой до десяти-пятнадцати метров, груды валунов и камней поменьше. Далее снова уступы. И опять через десяток метров, холм, высокий, крутой, правда, не отвесный - вершина спуска к морю. За ним другие каменные холмы, обрывающиеся к морю отвесными скалами. Холмы сменяют россыпи камней, разбросанные по береговому урезу. Береговая линия изрезанное глубокими, подковообразными каньонами, по которым берег от моря идёт пологим поднятием. И снова равнинные песчаные и галечные пляжи, пологие и отвесные, причудливо выветренные скалы, завалы валунов, извилистые небольшие каньонами. Вот впереди что-то забелело, как огромная гора родного снега. Все вокруг белоснежное, но не от палящего солнца. Эти блестят снежной белизной горы, сложены из известняка, мергеля и белых глин. Вот они 'Меловые горы', теперь уже скоро и остановка перед второй целью. К вечеру этого же дня вышли ко второй цели, отошли мористие и остановились на ночевку, отправив трофейные корабли с женским полоном в Питер, с наказом разгрузится и вернутся во вторую точку, приведя с собой всех трофейных 'персов'. Перед рассветом запустили дрона, осмотрели, спецназу пройти трудно, много народу, судов в гаване.
Значить идем по другому.
С первыми лучами солнца, нового дня 15 июля 1554 года, вырывающихся из-за прибрежного ракушечника и песчаника, в гавань Караганской пристани стремительно вошел десяток кораблей не знакомых очертаний. За ними шли полдюжины знакомых кызылбашких 'багала'. Те из обитателей Кетыка и членов команд стоящих в бухте судов, успевших проснуться до этого события, стали свидетелями, как 'багала' уже в акватории порта, обошли остановившийся не вдалеке от пристаней вошедший первым десяток кораблей, подошли к швартовочным мосткам и высадили на них стрельцов - 'персидских латников'. Десантники рывком захватили пристань, пришвартованные к ней суда, стоящие около неё шесть каменных портовых складов, где и закрепились. От стоявших напротив пристаней десятка кораблей, брызнули как мальки от щуки в стороны к стоящих в бухте судам, спущенные на воду шлюпки, ялы и прочие лодки. 'Мальки' подойдя к торговому судну выбрасывали на него десяток-два, в зависимости от размера атакуемой 'калоши', морпехов, которые брали под свой контрой суденышко. Навстречу им, от горловины бухты двигалась тройка юрких речных ушкуев, которые выбрасывали с той же целью пятерки и десятки 'гидродиверсантов' на суда, мимо которых проходили. Команды судов, подвергшиеся захвату, не смогли оказать достойного сопротивления подготовленным бойцам, тем более, что на многих из них и были только вахтенные или сильно уменьшенный состав экипажа. Остальные по международной матроской традиции, ночевали на суше, предаваясь не очень разнообразным и замысловатым развлечениям. В течение часа все, почти четыре десятка, стоящих в гаване и у причалов судов были в руках ушкуйников, находящиеся на борту члены команд связаны и помещены в трюм, при его наличие или просто усажены на дно своих 'посудин'. Этого времени хватило наибу Кетыка Саид Мухаммад-хану собрать городской гарнизон и выгнать его на пирс, для спасения прибывших в находящуюся под его защитой Тупкараганскую бухту купцов, их имущества, товаров и судов. Отсутствие инициативы со стороны наиба по защите торговых гостей очень, очень не понравится хану Хорезма Агатай-хану и городскому главе пришлось выгонять воинов в порт для защиты находившихся в нем торговцев и ханских монет, которые торгаши внесут в казну правителя Хорезма в качестве налогов. И опять как три предыдущих раза, десантники притянули к себе практически всех воинов гарнизона, подставив их под жерла корабельных орудий. И артиллеристы ушкуйников не заставили себя ждать. Перемешенные на один борт, обращенный к берегу, 'единороги', последовательными залпами из трех стволов на корабль, выплюнули по суетящимся на берегу хорезмийским бойцам снопы картечи. Шестьдесят орудийных зарядов картечи врезавшиеся в нестройные ряды сартов, узбеков и туркмен, практически выиграли сражения, полегли почти все воины находящиеся на набережной. Только единицы из них, пользуясь дымом, закрывшим корабли ушкуйников, сумели сбежать из порта, и считанные из них, этих счастливчиков можно пересчитать по пальцам, достигли ворот крепости. Остальным не удалось добежать до спасительного барбакана, дым закрыл обзор только экипажам шхун, но не стрельцам, которые и воспользовались возможностью и начали расстрел бегущих к крепостным воротом сарбазов.
С подошедших шхун на берег сгрузили остатки стрельцов и по одному шести фунтовому 'единорогу' с боезапасом с каждого корабля. Вскоре три сотни 'персидских латников' с десятком пушек блокировали крепость Кетык, а сотня 'латных кызылбашей' начали методично захватывать находящие за городскими стенами дома и склады города Кетык. Минут через сорок к десанту присоединились полторы сотни морпехов, так же одетых в персидские одеяния и латы, закончившие захват судов и передавшие их под охрану матросов из утроенных экипажей шхун. Сотня Лазарева осталась в резерве у Басманова.
Осада крепости на долго не затянулась, буквально на втором залпе, ворота перекосились, на третьем они вывалились расцепленной деревяшкой из воротного проема, четвертый залп выломал воротную решетку. Стрелки так же не стояли без дела пулями из своих пищалей, мушкетов и 'янычарок' они практически согнали немногочисленных защитников крепости с городских стен и подавили оборону. После четвертого залпа, вынесшего решетку из воротного проезда, сотня стрельцов осталась для прикрытия, а две сотни с 'единорогами' не спеша, с осторожностью направились к крепости, вступили в раздолбанную арку барбакана, вошли в сам проезд, перед выходом хорезмийцы успели накидать импровизированную баррикаду из пары арб, чем то наполненных каких-то корзин и мешков, мебели, бревен. Рявкнули пять заряженных ядрами орудий, разнеся эту боевую импровизацию, за ними харкнули зарядами картечи вторая пятерка, очистив и остатки барикады и прилегающую к ней территорию от противника. В дело вступили плутонги пехоты, отстреливая залпами защитников, как на стенах, с тыла они были как на ладони, так и скопившихся у домов и за дувалами города. Перезаряженные картечью орудия, ударили в разнобой двух-трех стволовыми залпами, по преграждавшим путь в город толпам вооруженных горожан и остаткам сарбазов гарнизона. Загрохотали плутонги пехоты, подошли подкрепление, оставшаяся на прикрытие сотня и полторы сотни морпехов и началась зачистка города, ибо организованное сопротивление в городе-крепости было подавлено. Не прошло и трех часов как городская крепость была взята на саблю, зачищена от противника и населения. Пленников связали, согнали на площадь перед барбаканом и приступили к очищению городских зданий от имущества. При этом частенько обращаясь за 'консультациями' к владельцам домов и городским должностным лицам с 'просьбой' пояснить, где и что у них лежит в тайниках и захоронках. В том числе был пленен и наиб Кетыка Саид Мухаммад-хан со всем его многочисленным семейством и гаремом, у которого так же 'спрашивали' место нахождения городской, личной казны и всяким иных личностных и казенных заначек. Саид Мухамед-хан не стал разыгрывать из себя героя и по простому без изысков показал где находится искомое и рассказал все что знал о финансовых делах горожан и гостей города, а знал он не мало и предоставленная им информация сильно способствовала обогащению попаданцев и усилению финансов уральского анклава Московского царства.