Командировка на дуэль
Шрифт:
Но есть еще одна особенность, о которой я не хотел Вам сразу говорить, чтобы не отпугивать Вас от сатирического жанра: фельетон не должен быть безысходным. То есть автор обязан показать свет в конце туннеля, порекомендовать что-нибудь дельное для устранения и недопущения впредь. Вот и автор упомянутого фельетона, многократно побеседовав как с потерпевшими, так и с Вашими подчиненными, пришел к следующей рекомендации: «Каждому (клиенту, — В. Н.) должно быть предоставлено право по его желанию в разумных пределах самому оценивать свою вещь. С оплатой соответствующего сбора с суммы оценки». Как это делает почта или Аэрофлот.
С тех пор как быстроходные ротационные машины
Только действенности этой нет! Потому что Вы, глубокочтимый товарищ министр, ни словом, ни жестом, ни взмахом бровей не отреагировали на фельетон. Будто его и не было.
И вот теперь представьте, что Вы — мой начальник, а я — Ваш подчиненный. Что Вы мне учините за восемь миллионов попусту изведенных кусков дефицитной бумаги?.. То-то! Хорошо еще, если Вы ограничитесь выговором без занесения.
Это — одна печальная сторона. Но есть и другая: читатели. Может быть, они бы тоже забыли о фельетоне, как Вы, да вот незадача: имущество ихнее исчезает по-Прежнему. Пепел, так сказать, пропавших вещей стучит в их сердце. Недавно, например, читатель М. Долгих сдал в Кировский приемный пункт Орехово-Зуевской фабрики химчистки «замечательный шерстяной костюм». Несмотря на протесты, износ «замечательного» оценили в 75 процентов. Ну, а потом костюм этот, как Вы догадываетесь, пропал. И конечно же на полученные взамен деньги наш читатель сможет приобрести разве что подержанные тапочки. Поэтому он пишет в редакцию укоризненные письма и обвиняет нас в непоследовательности: дескать, подняли важный вопрос и бросили на полпути.
А я при всем желании не могу отвести эти попреки. Потому что во всех химчистках и впрямь фиксируют эти злосчастные 75 процентов износа не глядя. А если Вы не верите, то мы можем провести с Вами, как говорится, следственный эксперимент. Вы выделяете какого-нибудь члена своей коллегии, у кого костюм поновее, и мы вместе идем в ближайшую от Вашего министерства химчистку. И если ему записывают процент износа менее 50 процентов, то я публично раскаиваюсь, а также оплачиваю стоимость чистки.
Такая вырисовывается неприглядная ситуация! С одной стороны — выговор, с другой — бурление общественности, а мы как раз посередке. Даже не представляю, что со мною, в частности, будет, если не Ваша доброта и отзывчивость.
А теперь хочу изложить прямо и без лукавства, чего я от Вас хотел бы. Конечно, с моей стороны было бы неоправданным оптимизмом теперь, спустя полгода.
Ждать обычной реакции на фельетон. Как будто Вы, листая подшивки, случайно на него наткнулись, — для такого человека это, я понимаю, не совсем солидно. Но зато можно бы начать новое движение под таким, например, девизом: «По следам наших воспоминаний» или «Хотя на критику и не ответили...». А мы уж Вас как инициатора за это, соответственно, превознесем.
Поверьте, честное слово, благое получится дело! И вот живой пример: сложите в уме 14 плюс 17 плюс 9 плюс 16. Секунда, две, три — аут! А между тем это обычный завтрак, заказанный в станционном буфете и выраженный в копейках. Посудите сами: разве не проще было бы, если бы многие мелкие товары фасовались из расчета не на ровный вес, а на ровную цену? А между тем именно на эту тему публиковались фельетоны, читатели благосклонно откликнулись, и сама по себе идея технических
Или возьмем такое предложение, выдвинутое в фельетоне «С видом на море» (тоже, между прочим, еще полгода назад опубликованном). Это чтобы в случае, если трудящегося в санатории или доме отдыха, попросту говори, надули, не предоставили обещанных условий, — он, трудящийся, мог получить полноценную компенсацию за испорченный отдых. Сколько времени прошло, а ВЦСПС и Министерство здравоохранения хранят по этому поводу тягостное молчание.
Думаете, мы не напоминали вышеименованным учреждениям о необходимости отвечать на выступление газеты вовремя и по существу? Напоминали. И письменно, и по телефону, и в устной беседе. А теперь они могут отговариваться еще и тем, что, мол, прошел уже срок давности, что газетки подзатерялись и т. д. Но у нас будет могучий контраргумент — Вы, уважаемый товарищ министр, и Ваша инициатива. С Вашей помощью, уверен, мы добьемся успеха.
Если Вы согласитесь с выдвинутым предложением и дельно ответите на фельетон, я и моя семья будем Вам лично признательны. Если же нет, то, при всем к Вам уважении, я буду вынужден поставить на принципиальную высоту вопрос о левом башмаке, который отремонтирован не вполне удовлетворительно, а также о голубой сорочке, воротник которой после стирки весь в морщинах.
Остаюсь искренне на Вас уповающий, но тем не менее готовый к конфликту В. Надеин Р. S. Я дал почитать это письмо одному товарищу, который считает, что совершенно зря разговор был мною переведен в область личных взаимоотношений. Что, дескать, надо бы просто напомнить Вам о существующих положениях относительно того, как и в какие сроки следует отвечать на критические выступления в печати. Но я лично считаю, что все эти положения Вы и без меня знаете, а ученого учить — только портить. Вот почему я по-прежнему предпочитаю решить возникшие проблемы своевременного ответа на критические выступления в печати тихо, между нами, без широкой огласки и на взаимовыгодной основе. В. Н.
ОБИДЫ, ОБЕДЫ, ОБЕТЫ...
Признаюсь, на душе у меня сейчас не совсем спокойно, но все же этот фельетон я обязательно допишу до конца, изложу, как все было. Конечно, я лично предпочел бы не рисковать, но люди-то вон уж сколько времени питаются всухомятку! Жалко людей-то!..
А работают эти люди на автобазе № 34, в городе Навои Бухарской области. И недавно у них вдруг возник острый конфликт с руководством здешнего же горгаза.
Впрочем, тут я, кажется, не совсем точно выразился. Во-первых, никакой это не острый конфликт, а обычная проза производственных будней. Во-вторых, подавляющее большинство людей, которые питаются всухомятку, никакого отношения к этой прозе не имеют. А в-третьих, возник он не вдруг.
Дело в том, что на автобазе имеется небольшая автозаправочная станция. Она заливает горючее в свои, автобазовские, грузовики. Ну, и в порядке соседской помощи — в машины горгаза.
Но вот недавно выяснилось, что скромные емкости станции стали малы даже для своих грузовиков. И тогда руководство базы заранее, за месяц, предупредило письмом горгаз: мол, извините нас великодушно, но в связи с такой сложной производственной обстановкой подыщите себе другое место для заправки.
Наверное, письмо это огорчило горгаз, а может, и обидело. Наверное, там состоялось какое-нибудь совещание или расширенная летучка с повесткой дня: как быть?