Командиры крылатых линкоров (Записки морского летчика)
Шрифт:
— Как так? Не бывает! — запротестовали с самым серьезным видом, зная своеобразную манеру доктора вести рассказ.
— Ну, если не бывает...
— Бывает, бывает! Рассказывайте, Константин Александрович! А ты, Дулькин, молчи, доктор лучше тебя устав знает...
— Ну, правда, это когда еще было... Когда, помните, оставляли майкопский аэродром? Вы-то на крылышках перепорхнули тогда на Кавказское побережье, а нам пришлось ножками по земле.
— А почему не на самолете, доктор? [86]
— Да видите... нужно же кому-то было ваш драп обеспечить.
— И
— Нет, до меня еще очередь не дошла. Сперва-то назначили тех, кто в самом деле должен. А уж потом пришлось мне.
— В медицинском отношении обеспечивать?
— Не совсем так. То есть по замыслу так, но вы помните Льва Толстого...
— Эрсте колонне марширен... Цвайте, дритте...
— Вот-вот. Так и пошло. Сначала наши «катюши» накрыли аэродром для верности — все ли, мол, там успели хозяева эвакуировать и взорвать. Поскольку, по картам судя, мы остались уже за передним краем. Ну ничего, разобрались вскоре. Кое-что помогли и правда нам подорвать. Ну, покончили мы с остальным, поспешили к своим, к реке Белой. Смотрим — там танки фашистские на мосту, фрицев вокруг с полсотни...
— А вас?
— А нас человек, что ли, шесть оставалось. Не стоит рассказывать все, не в том дело. Переправились в другом месте, дальше двигались то у наших в хвосте, то в авангарде у немцев... Ну и разные обстоятельства складывались, как понимаете сами. И вот когда путь наш уже подходил к концу, старший группы решил уточнить обстановку. На разведку послал меня с одним краснофлотцем. Леском, по лощинке прошли мы туда, где, казалось, стреляли наши. Подползли к одному стрелку — вижу, фриц, никакого сомнения. Лежит, постреливает из автомата короткими очередями за овраг, где уж точно наши. Ну, задание, собственно, мы выполнили, можно было бы возвращаться назад. Но больно уж соблазнительно: лежит к нам спиной, ничего не подозревает. Дай, думаю, я его...
— Так ведь не ваша же специальность, доктор! — напомнил [87] кто-то, очевидно из слышавших эту историю раньше.
— Вот в том и дело. К тому же и шум подымать несподручно. Подкрался тихонько к нему вплотную, выбирая моменты, когда он стрелял, сдернул с его башки каску, да этой же каской по этой башке...
— А это по специальности?
— Ну все же ближе к ней. Временный шок, чтобы облегчить транспортировку пациента...
— Так вы же его пациентом и сделали!
Доктор взглянул, как бы не понимая.
— Ну... ну допустим. Но это уж тонкость. Некогда было там, знаете, ли, вникать...
— И транспортировали?
— А как же. Правда, фриц оказался тяжелый. Но личный был у меня интерес, понимаете, стимул. Слышал, что за «языка» полагается орден, если его в одиночку взять. Ну, краснофлотец, конечно, мне помогал, но ведь только при транспортировке...
— И получили? — раздалось хором несколько голосов.
Доктор печально покачал головой.
— Невнимательная аудитория. С того же и начал, что благодарность...
— А почему? — хохоча, возмущались летчики. — Вы бы требовали!
— Требовал, намекал. Подполковник так объяснил примерно. Видишь ли, говорит,
— На заранее подготовленные позиции...
— Вот-вот. Я, говорит, благодарность пока тебе объявлю, в приказе. А орден за мной.
— Так за ним и остался? [88]
— Ну да, тут перевели его на бригаду...
— А преемник?
— Ну так опять же, с чего и пошел разговор. Преемник дал выговор.
— Хо!! — грохнула «кают-компания».
— Да, но прошу заметить — без занесения в личное дело, — значительно подчеркнул доктор. — А благодарность занесена. Хоть, понятно, травма... Минакову-то ладно, он на курорт собрался, оправится там...
Тем и закончилось наше с доктором приключение, в котором на самом-то деле виноват был, конечно, я.
Рай земной
Наш экипаж отправился в Хосту. Ехать предстояло через Гагру, Адлер, вдоль побережья. Пассажирские поезда не ходили, на товарный надеяться было нельзя. Двинулись на шоссе, чтобы поймать попутную машину.
Что тут творилось! Сплошной поток. Танки, орудия, пешие колонны, грузовики... Вся техника новенькая, с заводов, бойцы тоже в новом обмундировании. Все движется к фронту, в сторону Туапсе, Новороссийска...
Дело ясное. Наконец-то! Готовится наступление, большое, решающее. Вот на что намекал комэск, когда говорил: «Поезжайте, а потом подумаем, удвоить вам боевую нагрузку или утроить...»
До Хосты доехали весело. Поблагодарили лейтенанта, который нас подвез, пожелали ему и его бойцам успехов в предстоящих боях.
— Постараемся! А вы прикрывайте с воздуха нас получше!
Тоже и мы обещали постараться.
И вот — рай земной! Глазам не поверилось. Неужели еще сохранились такие места? Это в прифронтовой-то полосе, над которой мы столько раз пролетали? Стройные аллеи, кирпичной крошкой и перламутровыми ракушками [89] утрамбованные дорожки, клумбы. Внутри здания мягкие ковры, нарядные гардины, диваны, кресла, картины — роскошное довоенное убранство санатория «Эпрон». Бильярдная, шахматный зал, богатая библиотека, белоснежные постели, отличная сервировка в столовой...
Конечно, свою роль сыграло и то, что никому из нас четверых бывать в санаториях в жизни не приходилось.
— Да... — вздохнул Жуковец, — В такой обстановочке можно, пожалуй, расслабиться так, что...
— Гимнастикой занимайся, — мрачновато посоветовал Панов.
Похоже, что думали они одинаково. Как, впрочем, и мы с Сергиенко. Конечно, нервишки подправить бы не мешало, но потом — прямо из рая да в ад...
В столовой мы с Гришей оказались по соседству с известным на Черноморском флоте командиром транспортного самолета капитаном Малиновским. Последний раз я встречался с ним в октябре в аэродроме, где группа из разных частей авиации флота готовилась к высадке десанта на вражеский аэродром. Отчаянная была операция!