Командная игра
Шрифт:
В жизни бывают моменты, когда лучше проявить сдержанность.
Это не один из них.
– Проваливайте на хер отсюда! – рявкнул я толпе недоумков с диктофонами в руках и прошел мимо, пихнув плечом самого громкого из них. Чувак едва устоял на ногах, и я ощутил легкий укол совести, но оборачиваться не стал.
Сам виноват. Нехрен было стоять у меня на пути и с мудаковатой ухмылкой спрашивать, понравилась ли мне моя вчерашняя игра в атаке. Разве гребаный ответ не написан у меня на лице?
Да, матч с «Виннипегскими Енотами»
Вылетая в Канаду, я был уверен, что повторю триумф последнего матча с «Орланами». Что с «засухой» покончено и моя блудная стерва-удача вернулась к папочке в родную гавань. Но кто-то там наверху решил: а не пойти ли мне в задницу? Как итог – ни одного гребаного гола.
Я надеялся, что сон в самолете поможет мне расслабиться. Отчасти так и произошло. Но, пройдя паспортный контроль, я оказался в окружении репортеров, выкрикивающих тупые вопросы и сующих мне в лицо свои ссаные диктофоны. И напряжение вновь поднялось по моему телу, как пар.
Очередной провал одного из самых титулованных игроков лиги – старая как мир история для таблоидов. Для жадных до сенсаций стервятников нет пищи вкуснее. Но единственный комментарий, который они от меня сегодня получат, – это вскинутый средний палец.
– Не обращайте на него внимания! – заржал за спиной Громов. – У нас был сложный перелет.
– МакБрайд! – раздался в толпе писклявый женский голос. – Как вы оцениваете ваши шансы…
Коннор даже не попытался дослушать ее вопрос.
– Без комментариев.
Закинув сумку в багажник принадлежащего Коннору «Бентли», который ждал нас на крытой стоянке, я в одиночестве устроился на заднем сиденье. Надел наушники, откинулся на спинку и закрыл глаза, притворившись, будто сплю. Все что угодно, лишь бы избежать дружеских подбадриваний и жалостливых взглядов, которые обязательно последуют, как только тачка тронется с места.
Если бы существовал измеритель агрессии, он бы сейчас зашкаливал. Какого хрена со мной творится? Удача не просто свалила от меня, но и решила как следует надрать мне задницу напоследок. Я что, недавно просыпал фунт соли? Прошел под лестницей или раздавил священного сверчка?
Когда машина остановилась у «Голден Плаза», я успел накрутить себя до состояния взведенного курка. Малейшее нажатие – и выстрел. МакБрайд с Громовым, словно почувствовав это, не трогали меня, предпочитая общаться между собой.
– Только не говори, что снова зависаешь у меня, – в своей обычной ворчливой манере обратился к Максу Коннор, когда мы, отсалютовав Уиллису, вошли в лифт.
– Прости, чувак, я уже
– Нет, сегодня я пас.
– Собираешься позвонить тем горячим близняшкам, нюдсы которых показывал в самолете? – спросил Макс, двигая густыми бровями. – Тройничок и все такое?
Коннор фыркнул.
– Завтра утром из Глазго прилетает моя мать. Она истовая католичка, так что единственный тройничок, который ждет меня в ближайшие дни, – это я, фотка Вины Скай и моя рука. – Он показал пошлый жест, и мы втроем обменялись веселыми ухмылками.
Раздался звонок, двери лифта открылись на сорок седьмом этаже. МакБрайд свернул в сторону своей квартиры. А мы с Бесом направились ко мне.
Я давно перестал удивляться, но все еще считал бродяжнический образ жизни Громова странным. О чем не переставал ему напоминать.
Все имущество парня – это «Джип Чероки» да сумка с вещами. И хотя доходы обладателя двух «Джеймс Норрис Трофи» давно позволяли купить себе квартиру, крутую яхту и даже долбаный частный самолет, Макс предпочитал кайфовать от жизни раздолбая, ночуя в гостиницах любой звездности – от президентского люкса до зачуханных придорожных «островков» на трассах. Или падать нам с Кеем на хвост. Последнее он любил особенно, потому что нас это чертовски раздражало, а «Раздражать» – второе имя Громова.
Бросив сумку на пол, я снял обувь и прошел в гостиную. Без прыгающего до потолка Ролло, который сейчас тусовался в гостях у своей няни, в доме было пусто и неуютно. Пес умел поднять мне настроение одним лишь своим обаятельным взглядом. Я подошел к кофейному столику, чтобы бросить ключи, и замер над ним.
Черт, я выглядел как сбежавший из лечебницы маньяк. Не то чтобы у меня были сомнения. Может, совсем немного. Но начищенная до блеска стеклянная поверхность, в которой я видел свое отражение, разбила их на тысячи осколков. Усталый вид, тени под глазами… И все это великолепие дополняла недельная щетина.
– Я в душ. Тот, что в комнате для гостей, – в твоем полном распоряжении, только не затопи соседей, как в прошлый раз, – бросил я Громову и направился в спальню.
– Год прошел, сколько, мать твою, ты будешь это вспоминать?
– Всегда!
Включив напор на максимум, я оперся ладонями о стену душевой кабины в ожидании, когда прохладная вода поможет мне остудиться и вобьет в мое существование хоть какой-то смысл, и не заметил, как простоял так около получаса. После чего оделся и вышел в гостиную, где Макс нетерпеливо ерзал на диване, пытаясь поудобнее разместить свое большое тело, и с предвкушением пялился на мой Xbox.
– Закинешь ноги на стол – и я оторву тебе яйца.
– Даже не собирался, – фыркнул он, прежде чем подвинуть ко мне бокал с отмеренным виски и схватить уже початую и наполовину приговоренную бутылку «Короны».