Командор космического флота
Шрифт:
Сообщение пришло внезапно, Скрепка выскочила как чёрт из табакерки, принеся с собой всего два слова. «Скоро будем». Послание было от лейтенанта Каргина, и я вздохнул с облегчением, смахнув строчку в сторону.
— Скоро мои прилетят, — пояснил я.
— А-а… — протянул десантник.
Вскоре меня вызвали и по голосовой связи.
— Говорит Заварзин! Командор, мы на подлёте! Крыша занята, садимся на парковку внизу!
Я подскочил к жалюзи, выглянул в окно. К открытой парковке опускался десантный корабль. Люди в чёрном засуетились, начали переговариваться
— Отлично, мичман, — отозвался я. — В чёрных комбезах враги, будьте внимательны. Буду пробовать прорываться, ждите внизу. Вызывайте сюда полицию, СБ, всех, кого только можно. Да, и скорую тоже, тут есть… Пострадавшие.
Рискованно, конечно. Но это лучше, чем устраивать пальбу в спальном районе Новой Москвы.
— Есть, господин командор! — отозвался мичман.
Связь через имплант я никогда не любил, ощущение чужого голоса в голове, в костях черепа, казалось мне если не сумасшествием, то чем-то близким к нему. Но другой у меня в данный момент не было.
Теперь как-то надо пробраться на парковку, учитывая мою хромоту и как минимум два поста, установленных группой захвата, на этаже, где находится квартира Дарины, и на выходе из подъезда. Или можно дождаться полицию, которая упакует абсолютно всех, в том числе и меня.
— Пора выбираться, — сказал я.
— Мне, может, с тобой пойти, командор? — спросил меня Лёха.
Он уже изрядно набрался, не так, чтобы упасть прямо на месте, но достаточно, чтобы в нём пробудилась воинственность.
— Не, дружище, отдыхай, — сказал я.
— Да я же говорю! Алики, сука… В засаду нас, на Севастополе-4! Всех положили, меня контузило! — повысил он голос.
Я понял — спорить бесполезно. Про этот Севастополь он упомянул уже раз восемь, пока мы с ним пили пиво. В нём горела жажда мести. Желание поквитаться за всё пережитое во время прошлой войны с Альянсом.
Хотя войной это трудно было назвать. Очередной пограничный конфликт, один из десятков, ежегодно вспыхивающих то тут, то там. В космосе колонии вынуждены действовать более-менее самостоятельно, а в случае Альянса… Я вообще удивлён, как он до сих пор не развалился на отдельные части, каждая система Альянса считала себя отдельным государством, чьи жители скорее ощущали себя франклингами или никсонианами, а не членами Альянса.
Я посмотрел на грузную и обрюзгшую фигуру Лёхи. В рукопашной схватке он может быть полезен, конечно, но только очень недолгое время. Хотя всё равно продержится больше меня, однорукого и одноногого. У меня возникла очередная гениальная идея.
— Лёха! А шмотки какие-нибудь есть у тебя? — спросил я. — Ищут-то командора флотского. Просто в лицо могут и не узнать. Да и ищут одного, а если вдвоём пойдём, тоже не факт, что сообразят.
— Ну ты голова! — усмехнулся бывший десантник. — Щас найдём чего-нибудь… А форму твою в пакет сложим. Проскочим, я те слово даю. А если нет… Всех нахлобучим уродов!
В пыльном шкафу отыскалась чёрная толстовка с эмблемой новомосковского
Лёха переодеваться не стал. Он выглядел так постоянно.
— Если чё, ты мой дружок контуженный, сослуживец глухонемой, — сказал он.
Я скорчил гримасу, изображая последствия тяжёлой контузии, мелко затряс головой. Руку мою подвязали на верёвочку под толстовкой, рукав завязали узлом, запихнув внутрь скомканную рубашку, словно там культя.
— Во, точно! — воскликнул десантник. — А тебя раньше не контузило в реале?
— Нет, к счастью, — сказал я. — В космосе если рядом с тобой бахнет чего, то почти без шансов. Взрывом если не убьёт, так разгерметизация прикончит.
Десантник покачал головой.
— Ну его нахрен, этот космос ваш, — пробормотал он, явно прикидывая на себя последствия взрыва в космосе.
— А мне нормально, — пожал я плечами, вернее, плечом. — Идём?
— Идём, ща… Пакет возьму, — сказал он.
Лёха подхватил пакет с моей формой, непрозрачный, мусорный, и мы вышли на пустую лестничную клетку. Спускаться пешком не стали, поехали на лифте. Внутри тесной кабины тоже висело зеркало, и я на всякий случай заранее начал изображать контуженного ветерана былых сражений, просто чтобы потренироваться перед зеркалом.
И очень кстати, потому что когда кабина открылась, мы с Лёхой оказались прямо напротив пары бойцов в чёрных комбезах, пристально глядевших на нас.
— Стоять! — рыкнул один из громил. — Кто такие?
— А вы кто такие? — набычился Лёха в ответ. — Я живу тут! А вас вот впервые вижу!
Я сгорбился, скривил лицо. Ветеранов боевых действий я повидал немало, и некоторые из них находились в гораздо худшем состоянии, чем я изображал, несмотря на обязательную реабилитацию и меры государственной поддержки. Кого контузило, кто хапнул газку, кто переживал последствия декомпрессии. Отбоя от желающих служить всё равно не было. Прибыльное дело, почётное, уважаемое.
— Да не, это работяги какие-то, — с сомнением произнёс второй боец. — Идите. Хотя стоп… Офицера флотского не видали тут?
Лёха презрительно сморщил нос.
— Мы из десанта. Сотая бригада, — фыркнул он. — Чё нам эти флотские?
— Понятно, можете быть свободны, — сказал первый.
Десантник протиснулся первым, я заковылял следом, стараясь потряхивать головой так, чтобы моё лицо оставалось укрыто от их взглядов, но бойцы равнодушно отвернулись. Пост на выходе из подъезда нас даже не остановил, только посмотрели вслед. Их гораздо больше интересовал десантный корабль, спустившийся на парковку.
Из корабля никто не высовывался, я намеренно приказал ждать, рассчитывая выбраться бесшумно и скрытно, без лишнего кровопролития, которое обязательно случилось бы, прикажи я начать спасательную операцию.