Командор космического флота
Шрифт:
Выдвинулись дальше. В этот раз я не рвался вперёд, героев хватало и без меня. Я считал своим долгом прикрывать и опекать принцессу, стараясь не пускать её в самое пекло. Пусть местные бандиты и фрики расстреливают друг друга из бластеров, лазерных автоматов и плазменных винтовок, их много. А принцесса одна.
Она даже возмутилась, когда я в очередной раз придержал её за локоток, как только впереди началась пальба.
— Мне не нужны няньки! — прошипела Елизавета, вырывая локоть из моей хватки.
Мысленно я звал её настоящим именем, на
— Я опекаю тебя не больше, чем опекал бы любого своего мичмана, — проворчал я.
— Охотно верю, — тем же тоном сказала она.
Из жилого сектора мы давно вышли, медленно продвигаясь по техническим коридорам станции к главному реактору. Чем ближе мы продвигались, тем ожесточённее сопротивлялись солнечные, причём они, кажется, даже позабыли о своих разногласиях и снова объединились, лишь бы не допустить нас до власти.
Вступить в бой пришлось и мне, и принцессе, и Перкосраку с Хьюи. Хотя я всё равно старался держать Елизавету подальше от реальной опасности.
Воздух нагрелся от выстрелов, тяжёлый запах железа, крови и жжёной плоти забивал ноздри. Мы пробивались к самому сердцу Дер Эквинума, к реактору, питающему всю станцию энергией. Кто контролирует энергию — тот контролирует всё. Оттуда можно просто и банально перераспределить энергию так, что, к примеру, административный сектор окажется полностью обесточен и отрезан от остальной станции. Поэтому солнечные дрались с отчаянием обречённых.
Я стрелял в одного противника за другим, как только они появлялись в поле зрения, верная Скрепка помогала, фиксируя цели в дополненной реальности. Силком утаскивал Елизавету в укрытие, несколько раз заслонял собственным телом, но чаще всего выстрелы до нас даже не долетали, со своими имплантами я оказывался быстрее и точнее, чем любой боец солнечных.
Наконец мы дошли до огромной запертой гермодвери, за которой таилась святая святых станции Дер Эквинум, мобильный реактор термоядерного синтеза, денно и нощно снабжающий местных целой прорвой энергии. Своего рода маленькое солнце, запертое в тесной ловушке, опасное и нестабильное. Хватит одного бластерного выстрела, чтобы уничтожить тут всё в мгновение ока.
Перед гермодверью мы остановились, перевести дух и собраться с силами. Трупы защитников реактора валялись практически под ногами, убирать их будут потом. Сейчас — только захват.
— Кто самый меткий? — спросил Чанг. — Мазать нельзя. Всех испепелит.
Пара человек подняли руки, я тоже вышел вперёд. Уж лучше я пристрелю ещё пару здешних солдат, чем позволю какому-нибудь идиоту уничтожить нас всех случайным попаданием в реактор.
— Военный… — проворчал Чанг. — Отлично. Мы открываем, вы стреляете.
Как будто имелись какие-то другие варианты. Я перехватил табельное оружие поудобнее, расположился вместе с остальными напротив двери. На той стороне нас совершенно точно ждали, и не с хлебом-солью. Не могли не ждать.
— Готовьсь, — сказал Чанг, лично хватаясь за рукоятку тяжёлой двери.
Все
— Пли!
Огромная гермодверь начала медленно отъезжать в сторону, с той стороны тут же начали палить, я выстрелил на вспышку.
Было ужасно страшно устраивать перестрелку здесь, у самого реактора, но вышла она короткой и почти безопасной. Не промахнулся никто, всё кончилось почти сразу. Оставшиеся в живых бойцы солнечных побросали оружие, ясно понимая свои перспективы, и мы зашли внутрь, в реакторную, где даже из-под защитного поля пробивался нестерпимо яркий белый свет искусственного солнца.
Спустя несколько минут к нам присоединились ещё и Харитон с Джозефом, на всё готовенькое. У них тоже имелись потери, ранеными и убитыми, но людей всё ещё было достаточно для того, чтобы полноценно сражаться. Победу пока не праздновали, рано. Разбирались с пультом управления реактором и всей энергосистемой станции, насколько это было возможно без специалистов. Единственного спеца застрелили в суматохе.
— Что дальше? — спросил Джозеф, когда все входы и выходы в реакторую были взяты под контроль, а мы остановились у пульта управления.
Тут были я, принцесса, её верный Перк, Чанг с парой телохранителей, Харитон и Джозеф, и мы все смотрели на мигающие показатели на пульте, пытаясь хоть как-то разобраться, что делать.
— По-хорошему, надо отрубить энергию на административном секторе, — хрипло произнёс Чанг.
— Зачем? — спросил я.
— Чтобы жизнь мёдом не казалась, — хмуро сказал Харитон. — Сразу лапки кверху поднимут. Ещё лучше на всей станции отрубить. Кроме резервных источников. Ультиматум выдвинуть.
— Думаете, это сработает? — хмыкнул я.
— Должно, — сказал Чанг. — У них выбора нет. Отбить реактор они не смогут. А без энергии… Сам понимаешь. Сдадутся. Может, не сразу, но сдадутся.
Я вышел к пульту, сам посмотрел на мерцание огней, зелёных и красных. На первый взгляд мерцание казалось хаотичным, но я быстро вычленил повторяющиеся паттерны. Правда, мне это ничего не дало. Это не наш ТМЭ-201, это что-то совсем другое. Незнакомое. Конечно, принцип у всех реакторов один и тот же, но детали различались, порой существенно, и мне не хотелось вдруг превратить реакцию в неуправляемую. Даже с защитой от дурака можно натворить таких бед, что потом не разгрести целой команде специалистов.
— Ладно… Попробуем звонок другу, — сказал я.
«Гремящий» всё это время безмятежно пребывал на орбите станции, даже не подозревая о том, что творится здесь у нас внизу. Я вызвал лейтенанта Каргина, и начальник связи ответил мне незамедлительно.
— Дима! Соедини меня со старшиной Вишняковым, срочно, — попросил я.
— Принял, соединяю, — отчеканил Каргин.
Из всех, кого я знал, старшина Вишняков лучше всех разбирался в реакторах термоядерного синтеза. Пришлось, правда, немного подождать, но в конце концов ответил и он.