Командор

Большаков Валерий Петрович

Дон Антонио славился тем, что мог одной рукою, без передышки, забить насмерть индейского раба.

Теперь-то, конечно, силы уже не те, приходится всякие весёлые дела, вроде казней и пыток, передоверять своим надсмотрщикам и охранникам, а самому лишь наблюдать да подавать советы, как больнее прижучить краснокожих тварей.

Одно лишь беспокоило экс-губернатора — заполучить новых тайно на плантации становилось всё труднее и труднее.

Индейцев на благословенных берегах Эспаньолы совсем мало

осталось.

Приходилось везти чёрных невольников из Африки, а они были не бесплатны, как индейцы.

Большой хозяйский дом, с толстыми белеными стенами, с гордыми альменас — зубцами по краю плоской крыши, устраивать которые было позволительно лишь родовитым грандам, — стоял на возвышении, в тени раскидистых деревьев.

Отсюда открывался замечательный вид на поля вокруг, прилежно засаженные сахарным тростником, кофе, ананасами, арбузами, табаком, маммеем, бататом, бобами и прочими плодами земли, чьё произрастание приносило доход.

Дон Антонио любил после сытного обеда уединиться на террасе, устроиться в плетёном кресле и созерцать зелёные ряды растений, смуглые спины согбенных рабов и высящихся надсмотрщиков в белых рубахах и широких шляпах, что расхаживали, подбоченясь, да постёгивали индейцев.

Ограды вокруг плантаций не стояло — убежать отсюда было делом трудным. У каждого из невольников на ноге звякали кандалы — цепью они были прикованы к тяжеленному чугунному ядру. Сделать маленький шажок цепь позволяла. Чтобы сделать второй, надо было подтягивать пудовую отливку.

А не поторопишься — плеть располосует тебе кожу.

Свист кнутов вызывал у хозяина асиенды добрую, ласковую улыбку…

…Сухов выехал на вершину высокого плоского холма с рощицей на вершине и подвёл коня к самой опушке.

Отсюда хорошо видна была и белая асиенда на зелёной возвышенности, и плантации, раскиданные вокруг.

— Как будем действовать? — поинтересовался Быков.

— Ты вестерны читал? — ответил Олег вопросом. — Смотрел, быть может? Как там бандиты нападают на ранчо? Вот и мы тем же манером…

— Шикарно! — вставил своё слово Виктор.

Сухов машинально кивнул.

— Мушкетёры!

Франсуа де Жюссак подъехал первым, за ним подтянулись Жак де Террид, барон де Сен-Клер, де Пюи-сегюр и прочие.

— Это самое, — сказал Сухов. — Охраны тут немало. Даже у надсмотрщиков при себе мушкет и пара пистолетов. Ходить с таким грузом по жаре — та ещё работка! Так что ваша задача — избавить бедняжек от их невыносимого существования. Распределитесь, приблизьтесь и перестреляйте этих кнутоносцев!

— Понято! — зловеще усмехнулся Франсуа. Особой жалостливостью к индейцам он не отличался, краснокожие ему были безразличны, но вот проредить ряды испанцев… Тут уж Хуанито Железная Голова рад был порезвиться вволю!

— Начинаем

по моему выстрелу.

— Понято, командор.

— Диего! — подозвал Олег Мулата. — Ты займёшься охранниками. Не всеми, а теми, что с восточной стороны. Если среди них и остались настоящие бойцы, то они давно разленились. Ну вам же легче. Шанго! Это самое… Хватай своих и дуй во-он на те плантации. Если зрение мне не изменяет, там вкалывают чернокожие.

— Всё сделаю, Оле! — пророкотал негритянский принц.

— Ты только присматривай за ними, чтобы не разбегались, а держались кучей и слушались тебя. Иначе их просто перебьют поодиночке или потом уже переловят.

Осаи-Окото ударил себя в грудь здоровенным кулачищем и отправился освобождать представителей своей расы.

— Малыш Роже! Шекер-ага! Ксавье!

Раздав ЦУ, Сухов засунул за пояс пару пистолетов, а флинтлок взял в правую руку. Правя конём одной левой, он двинулся к асиенде.

Всё шло как надо, однако даже самые гениальные планы имеют дурную привычку не исполняться — мешает тот самый «туман войны», действия противника, которые нельзя предвидеть.

Когда Олег со своими объезжал сад, ему навстречу выехали конники, то ли возвращавшиеся с пастбищ, то ли направлявшиеся проведать скот.

Пастухи-вакерос и охранники, увидав перед собою чужих, растерялись на долю мгновения — и тут же схватились за оружие.

Сухов, проклиная этих верноподданных слуг, вскинул пистолет, поражая в упор ехавшего впереди усача.

Ни мушкетёры, ни мораны во главе с Шанго не вышли ещё «на исходные позиции», стрелять, подавая сигнал к атаке, было рано, но и грудь подставлять испанским пулям тоже не резон.

Расслышав выстрел из флинтлока, корсары бросились в атаку. Поднялась пальба с трёх сторон сразу.

Увернувшись от удара шпагой, Олег выхватил палаш, отбивая очередной выпад испанца с мордой в шрамах — тот ещё волк.

Фехтовать командору было недосуг, а посему он, бросив коня вперёд резким посылом, уколол лошадь испанца.

Та взбрыкнула, и шрамолицый еле удержал равновесие. Тут-то его и настиг палаш, врубаясь в шею. Готов.

Оглянувшись — вакерос полегли все, — Сухов крикнул:

— К асиенде!

Корсары взревели и пустили коней в галоп.

Олег одним из первых вынесся на террасу, где в огромном плетёном кресле восседал седой идальго, надо полагать, хозяин асиенды.

— Кто вы такие? — прокаркал он. — Как вы посмели явиться сюда? Вон!

— Заткнись, — вежливо посоветовал ему Сухов и пальцами тронул край шляпы: — Командор Олегар де Монтиньи, к вашим услугам. Можете звать меня Капитаном Эшем, я уже привык. Дон Антонио, я не ошибся? Немедленно прикажите своим людям сложить оружие, иначе мы перебьём всех! Ну, живо!