Командующий Владимир Булгаков. По заслугам и честь
Шрифт:
В Российской империи все определялось происхождением человека. У крестьянских детей была лишь одна «привилегия» – помогать отцу весной землю пахать, летом травы косить, к осени рожь убирать. А в кадетских корпусах получали образование и содержание «дети неимущих и умерших офицеров и дворян» [14] . Так и бедствовали бы потомки крестьянского рода Булгаковых в орловской глубинке, не изменись в России уклад жизни.
Летом 1921 года, когда после вихря революционных событий и кровопролитной Гражданской войны на страну обрушился страшный голод, Николай Петрович Булгаков (дед нашего героя), чтобы спасти семью, запряг лошадь, погрузил на телегу скромные пожитки и отправился с родичами на Кубань, в хлебные места, куда потянулся голодный люд со всех концов России. Страшная картина открылась перед глазами переселенцев. В опустевших
14
Волков С.В. Русский офицерский корпус. М.: Центрполиграф, 2003. С. 129.
Обосновалась семья Булгаковых в станице Тихорецкой, которая в 1931 году была переименована в Фастовецкую. На берегу речки Тихонькой переселенцам дали участок земли. Местные казаки без лишних разговоров помогли им из подручных материалов построить саманный домик с камышовой крышей. Во дворе вырыли колодец, откуда новые хозяева стали черпать воду для приготовления пищи и стирки. Так для потомственных крестьян Булгаковых началась новая жизнь в казачьей станице.
В 1924 году в их семье родился сын Василий. Ему, конечно, не дарили («на зубок») ружье, патроны или порох, как это было заведено в казачьих семьях. Не надевали на малыша по старинному казачьему обычаю портупею от шашки, приобщая к военному делу. Не сажали его в три года и на коня, чтобы по малейшим признакам угадать судьбу будущего воина: схватился за гриву – будет жив, заплакал, повалился с коня – быть убитому. Нет, ничего этого в семье Булгаковых не делали. Военную науку Василий Николаевич постигал уже на фронте.
В 1935 году Василий Булгаков окончил четыре класса начальной школы и пошел в ФЗУ [15] , где в течение трех лет освоил специальность слесаря по ремонту сельхозтехники и получил неполное среднее образование. В 1938-м Василия Николаевича приняли на работу в МТС [16] , откуда в 1942-м он добровольцем ушел на фронт. Воевал рядовой Булгаков в минометной батарее одного из полков знаменитой 77-й стрелковой Симферопольской Краснознаменной ордена Суворова дивизии. Особенно запомнились Василию Николаевичу кровопролитные бои под Новороссийском – в районе перевала Волчьи ворота. За четыре дня сражения с немецко-фашистскими захватчиками соединение потеряло шесть тысяч бойцов. Тогда же, в боях у перевала Волчьи ворота, рядовой Василий Булгаков был ранен. После госпиталя он попал на курсы младших командиров, и в феврале 1943 года был направлен под Таганрог, на Миус-фронт, в бригаду морской пехоты. В августе того же года советские войска прорвали мощную оборонительную линию немцев и стали освобождать Донбасс.
15
ФЗУ – школа фабрично-заводского ученичества.
16
МТС – машинно-тракторная станция.
Осенью 1943-го бригада морской пехоты, в которой воевал Василий Булгаков, подошла к реке Молочной, что под Мелитополем. Оборона немцев, по западному высокому берегу реки, состояла из сплошного противотанкового рва. В тяжелейших боях при форсировании Молочной командир орудийного расчета старший сержант Василий Булгаков был тяжело ранен в голову. Он пролежал в госпитале до окончания войны, и в мае 1945 года вернулся в родную Фастовецкую. Гимнастерку его украшали орден Отечественной войны II степени, медали «За отвагу», «За боевые заслуги». Вскоре Василий женился на Анне Карпец, потомственной кубанской казачке, братья которой Петр и Леонид также воевали на фронтах Великой Отечественной. Работы в станице не было, и Василий Николаевич, забрав молодую жену, отправился (как когда-то и его отец Николай Петрович) в поисках лучшей жизни на Дон, где открывались новые шахты.
На шахте № 34 (поселок Белая Калитва), куда Василий Булгаков устроился забойщиком, молодоженам выделили угол в деревянном бараке. Летом 1946 года, когда на Дону свирепствовал голод, в их семье появился первенец, которого окрестили Петром. Здоровье у малыша оказалось хрупким, и он умер в раннем детстве. Родители погоревали-погоревали, да делать нечего: надо же как-то жить. А вскоре Анна
Вспоминая о годах, проведенных на донской земле, Владимир Васильевич Булгаков рассказывает:
– Места, окружающие Белую Калитву, очень красивые. Особенно старый Донецкий кряж: череда возвышенностей, поросших лесом. Такое ощущение, будто перед тобой горный массив. Население в основном донские казаки. Вокруг поселка было много шахт, куда в поисках работы приезжали люди со всех уголков нашей страны, тогда необъятного Советского Союза: из Средней Азии и Белоруссии, с Кавказа и Кубани. В общем, полный интернационал! Конечно, уголь добывали и местные казаки, жившие в хуторах и станицах. Люди трудились с утра до ночи, а отец вообще сутками пропадал на шахте – забой работал круглосуточно. Вся жизнь рабочего люда проходила у меня на глазах…
В начале 1951 года Василия Николаевича перевели на шахту № 35 (в двадцати километрах от Белой Калитвы), и Булгаковы переехали в поселок с одноименным названием [17] . Тогда же в их семье родилась дочь Валя, а в октябре 1954 года – младший сын Сергей.
Поселок Шахты-35 располагался в живописном месте. С одной стороны его окаймлял молодой лес, а с другой – извилистая река с загадочным названием Северский Донец. Ее исток находится на склонах Курского плато к северу от Белгорода – в Древней Руси эти места именовались Северской землей (отсюда, видимо, и пошло название реки). Правили там потомки древнерусского князя Святослава Ярославовича. Самый известный из них, князь Игорь, в 1185 году со своей дружиной одержал победу над половцами и стал героем древнерусской поэмы «Слово о полку Игореве». Его войско, пройдя через нынешний Донбасс, завершило поход близ Белой Калитвы, где и состоялась историческая битва.
17
В 1988 году поселок Шахты-35 переименован в поселок Русичи.
Весной 1970 года на Караул-горе, что возвышается над Белой Калитвой (ныне городом), был открыт единственный в стране памятник: «Воинам Игоревой рати – храбрым русичам 1185 год», посвященный 775-летию «Слова о полку Игореве». Под монолитом замурованы капсулы с землей, доставленной из Киева, Путивля, Новгород-Северского, других городов, откуда дружинники шли в Игореву рать.
Всякий раз, бывая в тех местах, Владимир Васильевич непременно приходит на Караул-гору, чтобы поклониться древним героям. Впрочем, он и сам, как эти былинные ратники, достоин славы и почитания земляков. Потому что Герой России генерал-полковник Владимир Булгаков не только доблестный воин, он еще и полководец, войска которого в сложный период современной России одержали ряд побед, значение которых еще предстоит оценить потомкам.
Шахтеры жили как одна семья.
– Может быть, сказывалась фронтовая спайка – война-то только закончилась, – рассуждает Владимир Васильевич. – А может, влияла специфика горняцкого труда – в забое ведь, как на фронте, риск на каждом шагу. Шахтеры доверяли собственные жизни друг другу, как солдат доверяет свою жизнь товарищу в бою. Да и люди тогда были дружней – сейчас этим не похвалишься. В праздники и выходные дни весь поселок высыпал на берег Донца, сдвигались столы, люди выкладывали на них, у кого что было, рядом ставили патефон или граммофон и гуляли до утра с песнями да плясками. Пили умеренно. У моего отца, например, была норма: не больше ста граммов за вечер. Того же, кто «перебирал» и начинал бузить, сразу успокаивали, на корню пресекали недостойное поведение в общественном месте. Тогда пьяных драк вообще не было, не то, что сейчас. Или чтобы милиция охраняла отдыхающих, – не помню такого! У нас на всю округу был единственный участковый инспектор, старшина милиции Десяткин, так для него главное было поймать пацанов, которые прятали по кустам оружие, оставшееся со времен войны.
Булгаков делает паузу, достает из кармана пачку «Парламента» и закуривает. Затем продолжает:
– Мы до сих пор в первое воскресенье августа, по возможности, встречаемся под Белой Калитвой в лесу, где у нас есть место. Правда, многих друзей детства уже нет в живых…
В поселке дети были разных возрастов, что не мешало им дружить. Играли в футбол, лапту, городки. Ватагой бегали на речку, где старшие учили младших плавать.
– Ну и старшие, конечно, были у нас за вождей, – густой генеральский бас Булгакова становится мягче, морщины на лице разглаживаются. – Учили нас, мелких, уму-разуму. Если кто из них замечал, что младший поднимал окурок, вполне мог дать ему подзатыльник…