Комар
Шрифт:
Подоспевшие аккурат к обеду младшие братья, принесли с собой и двух, достаточно жирных зайцев. А заодно и с десяток моих детских стрел с верёвкой. Потому как, нечего добру пропадать. Игды же, немного отлежавшись, всё же пришёл в себя и сварганил нам поесть. А готовил он и вправду, очень вкусно. К тому же, кроме купленных у заезжего менялы, пол сотни наконечников к мои будущим стрелам, умудрился раздобыть ещё и немного соли. Причём, совершенно бесплатно. В подарок, так сказать. И я, не обращая внимания на продолжавшееся за обедом ворчание моих названных братьев, жадно уминал выстроганной во время моего вынужденного возлежания
— А как там, мои милые зверушки поживают? — облизывая пустую тарелку и воспользовавшись наконец-то наступившей паузой, задал я очень интересующий меня вопрос. — Не соскучились по мне?
— Хорошо поживают… — Ответил за двоих, Келджик. — медведица после того как мы наши с братом стрелы из неё вытащили, на поправку пошла. И сегодня вместе с медвежатами, до реки нас даже проводила. Что-то промычав на прощанье. Видно, привет тебе передавала.
— А волки, как? — не отставал я. — Мать-волчица с медведицей, не воюют за каменную пещеру?
— Какое там, воюют! — Отложил пустую тарелку Элдак. — Они медведице два дня раны зализывали, да мясо ей пережёвывали, что бы та сильно не напряглась. Так она теперь с ними, даже спит вместе! Представляешь? Медведь и семеро волков! И ещё куча волчат на такую гору без всякой опаски залезают, да за уши её дёргают. Мы с братом пол дня с этой картины угорали… — заулыбался Элдак. — Особенно, когда она на другой бок поворачивалась, от потеха-то была! Ты бы Комар, эту умору видел…
— А она часом, не против? — немного напрягся я. Вспомнив её, довольно скверный характер. — Не огрызается в ответ?
— Огрызается?! Ты о чём?.. Добрейшее на свете существо! Эта твоя, мохнатая мамаша… Мы когда с неё стрелы вырезали, она и глазом не повела. Слёзы от боли бегут, а сама язык прикусила и сопит в две дырки. Смиренно ждёт, пока закончим.
— Вы это точно, о той самой медведице говорите? — я удивлённо на них вылупился. — Или может, вы так шутите? — братья заулыбались.
— Точно, Комар! Не переживай за это… Всё хорошо! Тебе и так есть за что переживать…
— А как же, волки залётные? Не появлялись? — спросил я, искренне поблагодарив прилёгшего с моего разрешения отдохнуть Игды, за вкусную похлёбку.
— Ну почему же, не появлялись… Появлялись. — ответил Келджик. — Был один. Твой хороший знакомый, кстати… Пока он дохлый, как мы думали, возле медведицы валялся, мы его сразу потрошить не стали. Хотели целую тушу сюда притащить, что бы перед другими таким красавцем похвастаться. Ну и что бы ты ему лично уши отрезал. Он же чисто, твоя добыча. Но пока мы за мишкой лазили, за лошадками сбегали, да от брода добрались, то его уже и след простыл! Ожил гад…
— Кто ожил? — не понял я.
— Ну тот, невероятно здоровый, чёрный волчара. Что ты с ним в ваши волчьи игры на выживание, решил поиграть!
— Этого не может быть! — выкрикнул я. — Я нож ему прямо в шею засунул! Да и волки с медвежонком, погрызли знатно…
— Ну, может и не может, но такую огромную зверюгу, ни с кем не перепутаешь… Да и медвежонок, о котором ты нам рассказал, мы тоже думали, что ни жилец. Нас к тому дереву его смышлёный братец привел, а он как на сук острый напоролся, так на том суку и повис… Мало кто после такого выживет. Но ничего, после того как мы его аккуратно верёвкой спустили, полежал маленько
— Не белка это! — простонал Игды. — А исчадие ада! Пряностей, на целую серебрённую монету перевела, зараза…
Каким-то десятым чувством осознав, что говорят именно о ней, рыжая вылезла мне на голову и показав бедному Игды язык, залезла обратно за шиворот. Было очень щекотно. Но мне почему-то нравилось, что кто-то постоянно со мной находится. Хоть это и была, явно какая-то ненормальная белка. Нормальные, к местным пацанам под рубаху, уж точно не лазают…
***
Я неслышно подошёл к сборищу сидящих на улице и бурно о чём то спорящих, уже достаточно бухих воинов. И немного послушав пьяный трёп здоровых мужиков, попробовал подвинуть одного из них, чтобы присесть за общий стол из огромного, разноцветный ковра и набросанных под задницы местной знати, кипы волчьих шкур. Вокруг которых не успевая подливать в небольшие, белые чаши, сновали четверо услужливо прогнувшихся в поклоне слуг с кувшинами. Три десятка хорошо экипированных воинов, с помощью ножа и сальных пальцев, всеми силами пытались набить свои бездонные желудки, отвлекаясь лишь на кумыс и постоянно подливаемую слугами потницу. А красиво потрескивавший в пару метрах от гулкого застолья костерок с очередной, скворчащей на огне, ещё недавно бегавшей живностью, дополнял эту незабываемую картину.
— Чего тебе, сопляк? А ну, бегом отсель к мамке под юбку! Пока бока не намяли… — гаркнул на меня довольно крепкий детина, с мудрёным узором на кожаной броне.
— Ну и ладно, — выдохнул я с облегчением, — отсель, так отсель. Запрыгнувшая мне на плечо белка, щекоча ухо своими смешными усиками, меня всячески поддержала.
— Сармат! — вдруг встал Ахмет, заметив мою озадаченную рожу, — прошу тебя, не прогоняй моего дорого гостя! Я его ещё месяц назад пригласил. Это, если ты не в курсе, мой будущий, лучший в империи, разведчик!
— Разведчик? — заржал мужик. — Да он сиську мамкину не найдёт, не то что вражеское войско!
— Ты мой друг, в корне не прав! — перекрикивая издевательский, пьяный хохот, проорал Ахмет. — этот пацан, мою стрелу с лёта сумел сбить. А летела она, не абы-куды, а прямо в его наглую рожу! Ты такое, хоть раз видел?
— Твою стрелу?! — искренне удивился гость. — Нет, не видел. Да и не поверю я в это никогда! Чтобы твою быструю стрелу, хоть кто-то сбить сумел!
— Так, что мне делать? — спросил я у Ахмета. — присаживаться или мотать?
— Садись ко мне, Комар, — поманил меня Ахмет.
— Нет уж! — остановил меня рукой, Сармат. — Пусть со мной сядет! Хочу с таким багатуром, поближе познакомится! — И все рядом сидящее, тут же, не сговариваясь и без всякой команды, быстро подвинулись, уступив мне явно козырное место.
— Сармат. — представился мужик, протянув свою огромную лапу. — Сын хана Алтына.
— Комар. — положил и я свою, теряющуюся в его ладони руку. — Сын Мбека.
— Мбека? — немного удивился мужик. — Хм… Не того ли огромного увальня, что потчевал нас пару лун назад? Как он там, что-то его не видно. Наверное, ещё больше разжирел на общественных харчах?