Комбат. За личное мужество
Шрифт:
Был он в приподнятом, даже, можно сказать, праздничном настроении.
— Ну что, получилось? — спросил он у Гарика.
Тот кивнул и протянул ему паспорта.
— Что ж, Анжела, шампанское в студию! У нас сегодня с тобой, можно сказать, свадьба, — сказал Костян, полистав паспорта. — За это надо выпить. Но сначала надень свое лучшее платье!
— Что, сейчас приедут нас расписывать? — спросила Анжела.
— Лапа моя, нас уже расписали. И я теперь господин Выспяньский, а ты моя жена, — продолжал лучиться радостью Костян.
— Как это так?.. — не поняла Анжела.
— Да вот так как-то все, друг Пушкин, — сказал
— Не понимаю, при чем здесь Пушкин, — пожала плечами Анжела, тоже разглядывая паспорта.
— Это я так. К слову.
— Я, может, поеду, а то поздно, — подал голос Кориков.
— Нет-нет! Ты, Перец, останешься отметить это знаменательное событие в нашей жизни! — сказал Костян.
— Потом будет слишком поздно. А мне еще разбираться… — начал Кориков, но Анжела подскочила к нему и больно наступила на ногу.
Она все-таки сходила наверх и вернулась в красивом полупрозрачном розовом платье с каким-то дорогим украшением на шее. Они пили холодное шампанское с ананасами, и Кориков не выдержал, принялся декламировать:
— Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском! Удивительно вкусно, искристо, остро! Весь я в чем-то норвежском! Весь я в чем-то испанском! Вдохновляюсь порывно! И берусь за перо! Стрекот аэропланов! Беги автомобилей! Вертопросвист экспрессов! крылолет буеров! Кто-то здесь зацелован! Там кого-то побили! Ананасы в шампанском — это пульс вечеров! В группе девушек нервных, в остром обществе дамском Я трагедию жизни претворю в грезофарс… Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском! Из Москвы — в Нагасаки! Из Нью-Йорка — На Марс!— Твои, что ли? — спросил Костян.
— Нет, Северянина, — сообщил Кориков, довольный тем, что смог произвести впечатление на Анжелу.
— Молодец, Перец, уважаю! — кивнул Костян, обнимая Анжелу.
— Ладно, — наконец произнес Гарик, — у молодых, как-никак, первая брачная ночь. Дадим им отдохнуть.
— Я вызову такси, — сказал Кориков.
— Нет! — твердо заявил Костян. — Ляжешь спать у меня в кабинете. Гарик, проводи!
В суете почему-то никто так и не вспомнил о Лизе. Хотя, возможно, Анжела и Гарик специально не затрагивали эту тему.
Когда Кориков вошел в кабинет и закрыл дверь, первым, что он увидел, был тот самый чемоданчик, который они никак не могли открыть, а вторым — неотключенный ноутбук.
В комнате было жарковато. Кориков распахнул окно, сел за компьютер и, выйдя в Интернет, набрал электронный адрес Бахрушина, который он знал наизусть.
Ненадолго задумавшись, он написал:
«Товарищ
Первое: чемоданчик у меня. Его легко откроет капитан Чуйкин. Второе: Костян, он же Константин Прахов, он же теперь по новому паспорту Константин Выспяньский, нанял киллера (механика) для убийства членов тайного общества „Легион“. Убийство господина Рубинштейна и семьи Мельниковых осуществил человек, который носит спецназовскую маску, камуфляж и очень сильно заикается. Теперь им получено задание убрать Анжелу Выспяньску и некоего Гарика, которые в данный момент находятся в загородном доме госпожи Выспяньской. Я — там же. Ваш старший лейтенант Кориков».
Он едва успел послать письмо, как даже не увидел, а почувствовал, что у него за спиной кто-то стоит. Это был Гарик.
Что он успел прочитать и понять, было неизвестно. Но, глянув на него, старший лейтенант Кориков понял, что нужно немедленно брать ноги в руки.
Схватив дипломат, он метнулся к окну и спрыгнул вниз.
Гарик не ожидал такого поворота событий. Однако он тут же подбежал к окну, чтобы устремиться следом, но, обернувшись, увидел налитые кровью глаза Прахова.
Глава 17
Переступая порог дома Анжелы Выспяньской, Комбат подумал, что продолжать игру не имеет никакого смысла. Он убедился в том, что Прахов, не имея возможности продолжать то, что начал Малиновский, решил вести свою игру, более грубую, жесткую и бесперспективную. Перекачку средств на счет Выспяньской за рубежом можно будет очень быстро приостановить. Самому Прахову выехать за границу практически невозможно. Даже если они будут работать в паре с Выспяньской, их песенка уже спета.
Комбат готовился представить полный отчет о «Легионе» полковнику ГРУ Бахрушину. Единственное, что нужно было сделать, — это изъять дипломат, в котором действительно могли быть ценные документы Малиновского. Кто знает, может, тот успел включить в «Легион» и иностранных граждан. Но этот кейс вполне можно было изъять и при задержании Прахова.
Но вот ведь незадача — события начали развиваться совсем не по сценарию. Сначала Лиза решила, что отца убили с ее подачи, и сбежала, тем самым нарушив стерильность операции. А теперь вот Прахов решил обрубить все концы.
Весьма неприятное чувство оставила нечаянная встреча: в холле на диване с видом активно действующего лица этой пьесы сидел не кто иной, как сотрудник ГРУ старший лейтенант Кориков, насколько знал Комбат со слов Бахрушина, заносчивый, самоуверенный, пренеприятнейший тип. И трудно было сказать, на чьей стороне и против кого он играет. Конечно, он-то Комбата узнать не смог, потому что вовсе его не знает. Но Рублеву всегда не нравилось, когда такие не нюхавшие пороху мальчишки начинали путаться под ногами. Одна надежда, что полковник Бахрушин в курсе того, чем занимается Кориков.
Сев в машину, Комбат стащил с лица ненавистную маску и вздохнул полной грудью. Если Прахов решился на то, чтобы поручить ему, практически незнакомому человеку, убийство двух самых близких ему людей, значит, по достоинству оценил его профессионализм и, главное, доверяет. Ну что ж, история, которая могла стоить жизни его друзьям, вот-вот должна закончиться.
Завтра же с утра нужно вывезти Анжелу и Гарика в безопасное место. А потом брать самого Прахова. Если оставить их в доме, Прахов может взять их в заложники.