Комбинация
Шрифт:
— Видишь — устают быстро, — отметил царевич, когда после двух часов шагистики и стрельб полки построились в походные колонны и двинулись по периметру поля.
— Отчего же устают? Вроде ладно идут.
— Вон — шаг сбивается. Приглядись как идут. В ногу и не надо. Но шаги не равномерны. Один длиннее, другой короче. Словно норовят споткнутся.
— Так что в том удивительного? Так они всегда ходят.
— А если бы маршами часто ходили — привычные бы были. И шли иначе.
— Ты их совсем
— Тяжело в учении — легко в бою! — выдал Алексей знаменитую фразу Суворова.
— О как! — хмыкнул Михаил Головин.
— Лучше проливать пот, чем кровь, — пожал плечами царевич. — Может быть я не прав, но как по мне обмен десяти ведер пота на одно крови выгоден.
— С этим не поспоришь, — согласился Голицын.
— Я бы еще добавил общую подготовку, что я для охраны учиняют. Но мыслю — не сдюжат. Да и кормить нужно лучше.
— Это те странные палки, на которых они, — махнул рукой Петр в сторону конной охраны, — крутятся?
— Да. Очень руки укрепляет и корпус. Но, повторюсь, рано. Бутырский еще можно, остальные рано. Впрочем, в любом случае питание во время тренировок надобно улучшать. Мяса чтобы больше или рыбы и каши. А то от истощения падать начнут.
— Разоримся же. — буркнул Ромодановский.
— Так можно посчитать. — пожал плечами Алексей.
— Не надо! — излишне резко ответил Федор Юрьевич.
— А чего так?
— Знаю я тебя. Считать больно ловок. Я не против. Просто бурчу. Где это видано солдат кормить, как иные дворяне не каждый день вкушают?
— Так эти солдаты воевать умеют, а дворяне?
Несколько сотенных голов нахмурились.
— Вон как бестолково атаку изобразили по новым полкам. На кой бес им из карабинов палить? Ежели пехота ни в толпу не сбилась, ни в каре не построилась, то надобно сабельки выхватывать и давить. Нахрапом давить. Ловить, пока пехотинцы со спущенными штанами. Но нет. Стыд и срам. Не вояки, а лисовчики какие заезжие или башибузуки [28] .
28
Что лисовчики, что башибузуки представляли собой род иррегулярной конницы, которая прославилась нулевой собственно военной ценностью в правильном бою и выдающимися успехами в разорении и разграблении тылов. Любых. Всюду где проходила.
— Так мы… — начал было оправдываться сотенный, но Петр его прервав подняв руку.
— Я видел, как ты своих охранников конному бою упражняться заставлял. С Бутырским полком ладно управился. Так и бери под свое крыло какой полк кавалерийский. И посмотрим, что у тебя поучиться.
— Отец… мы же это обсуждали уже.
— Ну ты же ругаешь. Значит знаешь, как надо. Вот — с Бутырским полком молодец, хвалю. Загляденье просто.
— То Патрик Гордон
— Так я тебе и не в командование отдаю его. Будешь приглядывать да наставлять в подготовке. Не хмурься. Много времени у тебя не займет и сил великих не отнимет.
— Отец…
— Что отец? Вон — людей обидел не за что… — махнул он на голов сотенных.
— Я соглашусь отец, но при условиях.
— Каком же?
— Набрать полк из сотенных, переведя их на службу по прибору. Позволить мне их на свое усмотреть снаряжать да вооружать. И поставить командиром полка Александра Даниловича.
— Меня? — удивился Меншиков.
— Мыслю — славный из тебя кавалерист будет. Лихости тебе не занимать, как и смелости. Чай от врага в острый момент отворачивать не станешь.
— Ну как, Алексашка? Пойдешь?
— Минхерц… — растерянно произнес Меншиков, который совершенно не хотел отходить от царя. Потому как находится постоянно подле него ему было выгодно.
— Только на время становления полка. — заметил Алексей. — Как дела наладим, то ты поставишь своего заместителя полковником. Полк же будет стоять в Москве и далеко ездить не придется.
— Да. Хорошо. — кивнул Петр. — Ну что? Подсобишь? Патрика ныне нет, а подготовку кавалерии действительно ставить надо.
— Ну если только так, — явно недовольно ответил Меншиков.
— Не кручинься, Данилыч, — максимально добродушно улыбнулся Алексей. — Сделаем из тебя кавалерийского генерала. Всей Европе на зависть.
Тот кисло улыбнулся. Заниматься этим делом ему совершенно не хотелось. Точнее не хотелось под фактическим началом царевича. Потому что даже подковы украсть лишние и те не выйдет. Уж кто-кто, а этот маленький злодей слишком любопытен и внимателен. Может сразу и не скажет, а у себя точно запишет…
Еще немного понаблюдали за маршем.
Потом отправились обедать.
Не спешно. С толком. С расстановкой.
— А солдаты все еще не ели, — заметил царевич, поглядывая в поле, когда доел. — Вон — только готовят.
— Так и что?
— Сколько времени впустую… и это вместо отдыха. А потом снова марш. Хотя я предлагал походную кухню. Пока идут — им готовят.
— Пустое, — отмахнулся Ромодановский. — Для солдат такой обычай привычен.
— Какая разница привычен он или нет?
— Как какая разница? — удивился Федор Юрьевич.
— Пользу эта привычка приносит? Если нет, то сие есть вредна привычка.
— Ладно, потом о том поговорим. — остановил дискуссию Петр, хмуро скосившись на иноземных наблюдателей. И так слишком много было сказано не нужного. Да, они сейчас, находились в стороне немного, но ушами буквально воздух стригли, прислушиваясь.
— Отец, пока есть время, взглянешь на одну бумажку?
— Что за бумажка?
— Герасим, неси.
Тот подошел с папкой и протянул ее царевичу.