Комедии

Угрюмов Дмитрий Борисович

Ш у р а. Я сказала, а он говорит — мне ждать нельзя, я от Маврикия Семеновича…

Г е р б а ч е в. От кого?

Ш у р а. От… Маврикия Семеновича…

Г е р б а ч е в. От Подсвешникова?.. Чудачка… Что ж ты раньше не сказала?.. Это же меняет дело… Что, Баташева здесь?

Ш у р а. У себя, почту читает.

Г е р б а ч е в. Скажи этому гражданину, чтоб подождал, а Баташеву попроси зайти сюда — только быстро…

Ш у р а уходит.

Гм… Как можно не принять, когда Маврикий Семенович это… городская жизнь, а вся городская жизнь — это… это Маврикий Семенович!.. (Пересаживается

за большой письменный стол, придвигает к себе два телефона, откидывается на спинку кресла.)

Входит К с а н а Б а т а ш е в а.

К с а н а. В чем дело, Ромка?.. Я тебе нужна?..

Г е р б а ч е в. Да. Очень!.. Понимаешь, Ксаночка, у тебя прием начинается с двенадцати, а я сейчас должен принять здесь одного человека. Я хочу, чтобы ты, как зав. приемной редакции, тоже присутствовала. Это будет выглядеть как-то солидней… Не возражаешь?

К с а н а. Возражаю. Для приема одного человека ты выглядишь вполне солидно. Когда придет делегация — позовешь меня. Будь здоров, Ромка… (Хочет уйти.)

Г е р б а ч е в. Постой, Ксана… Это не обычный посетитель, не из тех, кто приходит к тебе в приемную…

К с а н а. Ах, вот как?.. Это сверхчеловек?

Г е р б а ч е в. Он… от Маврикия Семеновича.

К с а н а. А кто это… Маврикий Семенович?

Г е р б а ч е в. Как, ты не знаешь Подсвешникова?

К с а н а. Нет.

Г е р б а ч е в. Ксанка, — это позор!.. Почти три месяца ты работаешь в редакции и не знаешь, что… что Подсвешников — это… зампредгорисполкома, это… это второе лицо в городе…

К с а н а. Разве за три месяца пронумеруешь все лица?..

Г е р б а ч е в. Перестань, Баташева… Ты журналистка, газетчица, и ты должна знать, что у нас Подсвешников — это… это градостроительство, благоустройство, жилищный вопрос, служба быта, общественное питание, торговая сеть и культура и искусство… В нашем городе куда ни ткнешься, всюду его инициатива, его размах… Даже в стакане газированной воды чувствуется… Маврикий Семенович… Это по его указанию в городе поставлены автоматы с клюквенным сиропом…

К с а н а. Гениальная идея! Удивляюсь, что город до сих пор не переименован в Подсвешников…

Г е р б а ч е в. Смеешься, да?.. Ты думаешь, что тебя из Москвы направили в глубинку, да?.. Так вот — проснись, Баташева, ты в областном центре!.. А тут надо разбираться, кто первая скрипка, кто дирижер и кто раскладывает ноты…

К с а н а. Я вижу, что в этом оркестре тебе по душе партия барабана…

Г е р б а ч е в. А хоть бы так… А ты? Ты же ничего не видишь, никого не знаешь… Сидишь на своих письмах и принимаешь посетителей… Кто ходит к тебе в приемную?.. Кто? Сутяги, кляузники, жалобщики и графоманы… Ты не сталкиваешься с командным составом города, не видишь наших настоящих людей, ты…

К с а н а (перебивая). Хватит, Гербачев!.. К твоему сведению — мне не важно, кто приходит в приемную редакции. Для меня каждый посетитель прежде и раньше всего — человек. Этого звания достаточно, чтобы принять его, внимательно отнестись и сделать все, что диктуют долг и совесть журналиста.

Г е р б а ч е в. Сделать, да?.. А что ты сделаешь без Подсвешникова? Что?..

Входит Ш у р а.

Ш у р а. Так как же с этим гражданином, он ждет!

Г е р б а ч е в. Пусть войдет. (Ксане.) Останься на три минуты для меня. Я

тебя прошу…

Шура уходит. Входит Ж е л в а к о в.

Ж е л в а к о в. День добрый.

Г е р б а ч е в. Здравствуйте! Садитесь, пожалуйста. Вы от Маврикия Семеновича?

Ж е л в а к о в. Точно так.

Г е р б а ч е в. Знакомьтесь, это заведующая приемной редакции товарищ Баташева.

Ж е л в а к о в. Весьма рад. Никогда не стал бы беспокоить работников печати, если б не совет Маврикия Семеновича: «Зайди, говорит, Андрей Гаврилович, в «Знамя молодежи», расскажи… и… как руководитель, как человек ответственный, так, мол, и так… Это газета боевая, комсомольская, она ваш почин подхватит, передаст эстафету…»

Г е р б а ч е в. Это какая же эстафета? Спринтерская имени Пискунова или велосипедная на приз нашей газеты?

Ж е л в а к о в. Нет, я… о другом… Уж такая у нас, у руководителей, доля — и на работе и дома всегда с народом, всегда с людьми… Вот и сейчас я… от коллектива жильцов дома номер девять по улице писателя Короленко… Усилиями общественности и дружного актива дом наш, вернее корпус «В», вышел на первое место по благоустройству, озеленению, охвату культурой, а главное — по работе с людьми… В почетной грамоте райисполкома так и сказано: «Успехи достигнуты, не зазнаваться, так держать!..» Скажу вам, товарищи, откровенно, в корпусе нашем живут не генералы, не космонавты или какие там конструкторы, а… люди скромных профессий, но все сто восемнадцать квартир, как одна семья… У нас отошли в прошлое, я бы сказал, на свалку истории все эти квартирные дрязги, склоки соседские, неурядицы… Зримые ростки нового, я бы сказал, новый моральный кодекс чувствуется… Верите, из других районов приходят в наш дом, как на семинар. Прислали бы и вы к нам корреспондента, чтобы с людьми потолковать, обобщить…

К с а н а. А в чем проявляется у вас эта работа с людьми и… рост культуры?

Ж е л в а к о в. Как же… Ходим коллективно в театр, вашу газету выписываем, по праздникам разучиваем песни советских композиторов. К слову сказать, в прошлое воскресенье собрались у меня человек пятнадцать: один к роялю, другие вокруг, да как затянем «Пусть всегда будет солнце…» — хоть на пластинку записывай…

Г е р б а ч е в. Да, это очень любопытный материал… И что вам советует Маврикий Семенович?

Ж е л в а к о в. Поделиться опытом… Должен сказать вам, что я лично, как и все советские люди, о себе говорить не люблю… Приходили ко мне с телевидения, просили выступить, я сказал: «Товарищи, меня не надо показывать, меня и так город знает, а вы покажите рядовых жильцов, транслируйте их думы, их заботы…»

Г е р б а ч е в. Ну что ж, мы можем выступить с рассказом о вашем корпусе под рубрикой «Черты нового». Как ты думаешь, Баташева?

К с а н а (Желвакову). Напомните, пожалуйста, ваш адрес.

Ж е л в а к о в. Улица Короленко, девять, квартира девяносто девять. Спросите Желвакова Андрея Гавриловича.

Г е р б а ч е в. В ближайшие дни к вам будет направлен сотрудник редакции, может быть, даже я сам…

Ж е л в а к о в. Будем весьма рады… И вот еще, небольшая к вам просьбица. Живет у нас в доме старушка одна, одинокая, больная. Годы берут свое… Жалко человека… И помочь некому. Верите, три недели потратил, чтоб добиться от поликлиники направления в больницу. И наконец, учитывая занимаемый мною пост, добился. Так теперь больница рогатки ставит: то мест нет, то не так оформил. Ну, сущее наказание. Может, вы позвоните к ним и так сказать, авторитетом редакции дожмете сухарей, а? Вот бы хорошо!