Комедии
Шрифт:
Л ю б о в ь М и х а й л о в н а. А как ее зовут, эпоху твою? Блондинка? Брюнетка?
Б о ч к о в. Поехала. Не до брюнеток сейчас… (Показал на стол.) Прикрой!
Любовь Михайловна прикрывает стол скатертью.
Ну, есть не буду — это раз, а еще?
Л ю б о в ь М и х а й л о в н а. Да как же это ты есть не будешь? Да что ты?
Б о ч к о в. А если я подвиг хочу совершить? Другие в космос взлетают, а я что? Не могу? Хотя где тебе понять… Разъехалась вся, как квашня…
Л ю б
Б о ч к о в. За границей небось женщины до семидесяти лет вида не теряют, через скакалку прыгают, как девочки, а ты?..
Л ю б о в ь М и х а й л о в н а. Ну, и женился бы на такой вертихвостке семидесятилетней… Хотя тебе помоложе надо, вижу… Записки какие-то появились.
Б о ч к о в. Брось эти глупости! Для сведения: семья для меня — самое святое. Могила! (Встретив недоуменный взгляд Любови Михайловны.) В смысле навечно, пожизненно… Навечно! Понятно? Вот так! (Просительно.) Думай, мать, думай…
Л ю б о в ь М и х а й л о в н а. Сперва обругает, а потом думай… Скакалки, говоришь, за границей? Была у нас где-то Милочкина…
Б о ч к о в. Давай ищи!
Л ю б о в ь М и х а й л о в н а. И еще… Упрекнул ты меня давеча, что на квашню похожа… А ведь все записано у меня!
Б о ч к о в. Что записано?
Л ю б о в ь М и х а й л о в н а. Про игов. Только никак не начну.
Б о ч к о в. Про каких игов?
Л ю б о в ь М и х а й л о в н а. Или иогов — вроде так они называются… На манер фокусников индийских. Елена Маврикиевна мне переписала. Дышат они как-то по-особому, веса не теряют, а худеют просто на глазах.
Б о ч к о в. Так чего же ты молчала до сих пор? Волоки иогов своих, тащи скакалку — все сгодится!
Л ю б о в ь М и х а й л о в н а уходит.
(Трогает живот.) Чем его, черта, взять? (Взглянув за диван.) О, Костина гиря! (Выволакивает двухпудовую гирю на середину сцены.) Ну, господи, благослови… И кто такую муку выдумал, чтоб ему пусто было!
Возвращается Л ю б о в ь М и х а й л о в н а с запиской и скакалкой.
Л ю б о в ь М и х а й л о в н а (увидев Бочкова с гирей). Погоди, Ваня, нашла записку и скакалку.
Б о ч к о в (оставляя гирю). Давай читай. Что делать?
Л ю б о в ь М и х а й л о в н а (читает по записке). «Сперва надо расслабить все члены».
Б о ч к о в (подозрительно). А как это — расслабить все члены.
Л ю б о в ь М и х а й л о в н а (теряясь). Не знаю… Лечь, что ли?
Б о ч к о в. Чепуха все это! (Снова берется за гирю.)
Л ю б о в ь М и х а й л о в н а. Погоди! Тут еще говорится про положение кобры, потом крокодила…
Б о ч к о в. Нет уж, обойдемся без крокодилов. (Делает попытку оторвать гирю от пола.)
Л ю б о в ь М и х а й л о в н а. Ваня… Ваня… Не
Бочков не слушая хлопочет над гирей. Весь напыжившись, сжавшись в комок, он отрывает гирю от пола и, постепенно распрямляясь, все выше и выше поднимает гирю… Последний рывок — и вот уже гиря над головой Бочкова, в его вытянутой руке. На лице его торжество. Похоже, что он поднял не гирю, а весь земной шар. Но вдруг рука его качнулась — тяжесть оказалась не по силам. Стремясь удержать гирю, он вслед за ней делает движение вбок — гиря тянет его, он не в силах ни выпустить ее, ни преодолеть инерцию. Любовь Михайловна что-то кричит ему, машет — где там! Гиря несет Б о ч к о в а к двери, за сцену, откуда слышится страшный грохот и звон стекла. Любовь Михайловна зажмуривает глаза. Пауза. Появляется Б о ч к о в.
Б о ч к о в. Нет, этот способ не годится…
В дверь заглядывает К о с т я.
К о с т я. Вот это предмет… Ты что, фатер, в детство впадаешь?
Л ю б о в ь М и х а й л о в н а. Папе надо похудеть, Костенька, срочно.
К о с т я. Пока похудеет, все полы проломятся. (Отцу, указывая на скакалку.) Бросай эти глупости. Хочешь сбросить вес — занимайся самбо.
Б о ч к о в. Чем? Чем?
К о с т я. Самооборона без оружия. Борьба такая — неужели не слыхал? Самая модная. Кружки повсюду. Знаешь, как жир сгоняет? Давай.
Б о ч к о в. А быстро?
К о с т я. Что — быстро? На полу окажешься? Посмотрим.
Б о ч к о в. Нет, похудею?
К о с т я. В два счета.
Б о ч к о в. Давай!
К о с т я. Идет! (Демонстрирует несколько приемов самбо.)
Б о ч к о в (падает). Погоди, погоди, это же не по правилам…
К о с т я. А так и нужно. Это же самбо.
Бочков поднимается. Костя снова его скручивает.
Б о ч к о в. Нет, постой…
Костя не дает ему двинуться.
Постой! (Вырывается.) Я тебе не по самбо, а по-русски! (Начинает молотить Костю.)
Костя защищается, летят стулья, трещит стол.
Л ю б о в ь М и х а й л о в н а. Костя! Ваня! Что вы делаете?
В дверях появляется Д у н я ш а.
Д у н я ш а (увидев). Господи милостивый! Да опомнитесь вы, нехристи! Что вы делаете? (Бросается их разнимать.) Конец света. Брат на брата, сын на отца…
Б о ч к о в (Косте). Нет, ты погоди… ты погоди… (Дуняше.) Да не мешайте вы!
Л ю б о в ь М и х а й л о в н а. Это физкультура, Дуняша.
Д у н я ш а. Какая же это физкультура? Все тазы с полки посыпались.
К о с т я. Папе надо похудеть, детка!