Комендант Освенцима. Автобиографические записки Рудольфа Гесса

Гесс Рудольф

Когда поезд остановился для проверки, он забрался под локомотив, зацепился между колесных пар и так уехал. На ближайшем крутом повороте, где поезд сбавил скорость, он отцепился. Поезд проехал над беглецом, и он исчез в лесу. Ему было ясно, что бежать надо в северном направлении.

Вскоре побег обнаружили, и начальник команды позвонил в лагерь. Прежде всего в таких случаях моторизированные отряды занимали мосты. Когда заключенный подошел к Большому водному маршруту Берлин-Штеттин, он увидел, что мост занят. Он спрятался в дупле ивы, из которого мог видеть канал и мост. Я сам много раз проехал мимо этой ивы. Ночью он переплыл канал. Дальше он побежал, сторонясь деревень и дорог, в северном направлении. Он раздобыл гражданскую одежду в рабочем домике песчаного карьера. Питался он молоком коров, которых доил на пастбищах, и собранными в полях плодами. Так он прошел Мекленбург и добрался до Балтийского моря. Возле рыбацкой деревни ему удалось раздобыть стоявшую под парусом лодку, и на ней он поплыл в Данию.

Незадолго до входа в территориальные воды Дании он наткнулся на рыбаков, которые узнали его лодку. Рыбаки задержали его и, поскольку сразу заподозрили в нем беглеца, они отвезли его в Варнемюнде.

Один уголовник из Берлина работал маляром в домах эсэсовского поселка за пределами цепи охранных постов.

Он завязал знакомство со служанкой жившего там врача и стал ходить в дом, где время от времени работал. Ни врач, ни его жена не заметили любовную связь своей служанки с заключенным. Однажды врач с женой на время уехали, а их служанка получила отпуск. Для уголовника это был подходящий случай.

Служанка оставила приоткрытым окно в подвале, через которое он забрался, когда узнал об отъезде хозяев. На верхнем этаже он снял одну из стенных панелей и под скатом крыши оборудовал для себя тайник. В деревянной стене он просверлил дыру, через которую ему было видно цепь сторожевых постов и большую часть поселка. Он запасся провизией и питьем. На всякий случай у него был при себе и пистолет. Когда зазвучала сирена, он спрятался в укрытии, подтащил к стенной панели мебель и затаился.

Во время поисков обследовались также дома поселка. Я сам в первый день поисков был в упомянутом доме, потому что он, тогда покинутый хозяевами, показался мне подозрительным. Но я не нашел там ничего подозрительного. Был я и в комнате, где под скатом крыши в этот момент сидел уголовник, державший снятый с предохранителя пистолет.

Позднее он сказал, что обязательно выстрелил бы, если бы его тогда нашли. Он хотел бежать, поскольку дело по обвинению в убийстве, много лет назад приостановленное, получило новый ход после того, как его из гомосексуальной ревности выдал сообщник в лагере.

Цепь сторожевых постов простояла четыре дня. На пятый день он с первым утренним поездом уехал в Берлин. Он переоделся в костюм врача из его гардероба, и проводил время в пиршествах, забираясь в его кладовую и кухню. Об этом свидетельствовало множество опустошенных бутылок из-под ликера и вина. Он прихватил с собой два тяжелых чемодана с серебром, бельем, фотоаппаратами и другими дорогими предметами. Время, чтобы их выбрать, у него было.

Через несколько дней полицейский патруль случайно задержал его в одном подозрительном берлинском баре, где он пытался сбыть последние вещи из чемоданов. Служанка, с которой он даже договорился о свидании, была отправлена в Равенсбрюк.

Когда врач вернулся домой, он был неприятно поражен. Айке еще хотел привлечь его к ответственности за оружие, однако отказался, когда врач выдвинул требование о возмещении значительного ущерба.

Вот только три примера, которые мне вспомнились, маленький фрагмент из довольно пестрой жизни КЛ [64] .

64

64 Под этим отрывком (в оригинале лист 54) рукой Гесса сделано примечание: «Январь 47 Рудольф Гесс».

Насколько я помню, на Рождество 1939 я в Заксенхаузене стал шутцхафтлагерфюрером [65] . В январе 1940 внезапно прибыл РФСС, и после этого последовала смена коменданта [66] Прибыл Лориц. Он должен был позаботиться о том, чтобы распустившийся, по мнению РФСС, лагерь снова стал «образцовым». Однажды, в 1936 я уже пережил такую ситуацию в Дахау [67] . Прекраснее времечка в моей жизни не было. Лориц уже давно гонялся за мной. Сначала я очень разозлил его тем, что в 1938 отбыл в качестве адъютанта к его заклятому врагу [68] . Он думал, что я добился перевода за его спиной. Но это было не так. Комендант Заксенхаузена вытребовал меня, потому что видел, что в Дахау я был отодвинут на задний план, потому что я оставался верным ему, когда он был шутцхафтлагерфюрером в Дахау. Лориц был очень злопамятен. Он достаточно часто давал мне почувствовать свою немилость. По его мнению, в Заксенхаузене слишком уж смягчились нравы — это касалось и эсэсовцев, и заключенных.

65

65 Согласно документам кадровой службы СС (см. личное дело), 9.11.1939 Гесс, «по приказу РФСС», получил чин гауптштурмфюрера, а 21.9.1939 стал начальником шутцхафтлагеря Заксенхаузен. Последняя дата в списке повышений Гесса по службе, следует, как ни странно, после его производства в чин гауптштурмфюрера СС; возможно, здесь имеет место ошибка (сентябрь вместо декабря). Это позволяет согласиться с сообщением Гесса о том, что он стал шутцхафтлагерфюрером «на Рождество 1939».

66

66 Штурмбанфюрера СС Айсфельда (преемника умершего в 1939 Барановского) сменил оберфюрер СС Лориц. Более подробно об этой смене коменданта, сделанной лично Гиммлером, Гесс рассказал в сделанных тремя месяцами раньше, в следственной тюрьме Кракова, записках о Гиммлере, и здесь он ссылается на них (эти записки следуют дальше со стр. 168).

67

67 В апреле 1936 Лориц стал комендантом Дахау вместо оберфюрера СС Дойбеля (см. выше с. 65, прим. 3; далее — замечания Гесса о Лорице в его записках о Гиммлере, см. со стр. 168).

68

68 Штандартенфюрер СС Барановский (см. выше стр. 68, прим. 4).

Тем временем умер старый комендант Барановский, и Айке, который был слишком занят формированием своей дивизии [69] , удовлетворил его [Лорица] просьбу. Глюкс [70] так или иначе не был благосклонен к Барановскому. Возвращение в КЛ Лорица ему нравилось гораздо больше [71] . Ведь в его лице он, «старый» комендант, увидел хорошую опору в качестве нового инспектора.

69

69 В октябре 1939 Айке было поручено формирование дивизии СС «Мертвая голова». Это происходило в Дахау. С этой целью

концлагерь Дахау временно, до марта 1940, закрыли. Заключенных Дахау на время перевели во Флоссенбюрг (см. показания Карла Роедера, равные данным под присягой = N"urnbg. Dok. NO-2122).

70

70 Оберфюрер СС Глюкс стал преемником Айке в Инспекции концлагерей (см. выше, стр. 65, прим. 2).

71

71 В 1939 Лориц был смещен с должности коменданта Дахау и назначен командиром подразделения всеобщих СС в Клагенфурте (см. записки Гесса о Гиммлере со стр. 168).

8. Комендант Освенцима (1940–1943)

Как только понадобилось срочно создать Освенцим, инспекции не пришлось искать коменданта долго. Лориц мог отпустить меня, чтобы получить шутцхафтлагерфюрера, который подходил бы ему больше — им оказался Зурен, последний комендант Равенсбрюка [72] , который был адъютантом Лорица во всеобщих СС.

Так я стал комендантом вновь создаваемого карантинного лагеря Освенцим [73] . Это оказалось весьма далеко, в Польше. Там неугодный Гесс мог дать перебеситься своему трудовому энтузиазму — таково было мнение Глюкса, инспектора концлагерей. Под таким знаком я принял своё новое задание. Сам я никак не рассчитывал так быстро стать комендантом, тем более, что ещё несколько старых шутцхафтлагерфюреров уже давно ждали освобождающихся комендантских мест. А задание было непростым.

72

72 Штурмбанфюрер СС Фриц Зурен (род. 10.6.1938/эсэсовский номер 109561) позднее, при отзыве Лорица из Заксенхаузена 1.9.1942 был назначен комендантом созданного весной 1939 женского лагеря Равенсбрюк (близ Темплина в Укермарке), которым заведовал до конца войны (см. личное дело Зурена — N"urnbg. Dok. NO-3647/49).

73

73 1.2.1940 рейхсфюрер СС приказал Инспекции концлагерей обследовать за пределами Старого рейха, т. е. в «присоединенных областях», различные комплексы зданий, тюрьмы и лагеря на предмет их пригодности для использования в качестве концлагерей. При этом был назван также Освенцим. 21 февраля 1940 оберфюрер СС Глюкс представил Гиммлеру следующие сведения: «Освенцим, бывшие артиллерийские казармы (каменные и деревянные здания) после устранения некоторых санитарных и строительных недостатков, пригоден для создания карантинного лагеря. Подробный доклад будет представлен РФСС и шефу немецкой полиции, группенфюреру Полю, группенфюреру Гейдриху и рейхсврачу СС. В настоящее время продолжаются необходимые обследования с точки зрения строительства и гигиены. Когда завершатся начатые по распоряжению шефа охранной полиции переговоры об уступке лагеря со стороны вермахта, — в лагере, как уже сообщалось, ещё находится строительная компания, — мной будут проведены ремонт и переоборудование под карантинный лагерь. Необходимые приготовления мной уже сделаны». (IMG, XXXVI, NO-034). Согласно докладу, который Ян Сень составил по результатам следственных действий в отношении Гесса и на основании находившихся в Польше немецких документов (см. J. Sehn, там же, с. 15), первое предложение о создании концлагеря в Освенциме уже в конце 1939 поступило от инспектора зипо и СД Бреслау, оберфюрера СС Вигандта (см. стр. 88, прим. 3). Далее Сень сообщает, что 17 и 18 апреля 1940 комиссия под руководством Гесса осмотрела Освенцим и признала окрестности казарм пригодными для сооружения концлагеря, хотя её внимание и было обращено на неблагоприятные условия (зараженная вода и др.) Согласно личному делу Гесса, 4 мая 1940 он, наконец, был назначен комендантом и ответственным за строительство концлагеря Освенцим.

Я должен был в кратчайшие сроки создать транзитный лагерь на 10.000 заключённых из существующего, хотя и застроенного хорошо сохранившимися зданиями, но совершенно запущенного и кишащего насекомыми комплекса. В смысле гигиены отсутствовало практически всё. В Ораниенбурге мне сказали на дорогу, что я не могу рассчитывать на большую помощь, что я должен по возможности помогать себе сам. Не хватало именно того, чего уже не первый год не хватало повсюду в рейхе.

Было намного легче построить новый лагерь, чем срочно создать, как это было приказано вначале, что-то пригодное из неподходящего конгломерата зданий и бараков [74] . Я ещё не доехал до Освенцима, а инспектор зипо и СД в Бреслау [75] спрашивал, когда могут быть приняты первые транспорты. С самого начала мне стало ясно, что из Освенцима что-то полезное может получиться лишь благодаря неустанной упорной работе всех — от коменданта до последнего заключённого. Но для того, чтобы иметь возможность впрячь в работу всех, мне пришлось покончить с устоявшимися традициями концлагерей. Требуя от подчинённых высшего напряжения, я должен был показывать в этом пример.

74

74 Ядро концентрационного лагеря Освенцим (шталага) образовали казармы и несколько зданий бывшего польского табачного монопольного товарищества на левом берегу Солы возле Освенцима; см. J. Sehn, там же, с. 17.

75

75 В районе эсэсовского района Бреслау, в который входил и Освенцим, относящийся к «присоединенному» округу Катовице, инспектор зипо и СД был представителем шефа РСХА; таким образом он тоже несёт ответственность за отправление заключённых в концлагерь Освенцим. В 1940 должность инспектора зипо и СД Бреслау занимал оберфюрер СС Вигандт (см. N"urnbg. Dok. NO-5322).

Когда будили рядового эсэсовца, я вставал тоже. Прежде, чем начиналась его служба, я проходил рядом, а уходил позже. Редкая ночь в Освенциме обходилась без того, чтобы мне не позвонили с сообщением о чрезвычайном происшествии. Если я хотел получить от заключённых хорошие результаты, приходилось, — в отличие от норм, сложившихся в концлагерях, — лучше с ними обращаться. Я исходил из того, что размещать и кормить их мне удалось бы лучше, чем в старых лагерях. Всё, что там мне не казалось достаточно хорошим, я хотел изменить здесь. Под этим я понимал также привлечение заключённых к охотно выполняемой, созидательной работе. При этих условиях я мог также требовать от заключённых исключительных результатов работы. С этими факторами я считался твердо и определенно.