Комендант Транссиба

Алин Павел

В небе над Тоджинской котловиной началась воздушная схватка. Серо — зелёные, ведя огонь из носовых пушек по идущему в центре «Горынычу», приблизившись метров на пятьсот, дали по нему же дружный залп НУРСами. Пламя замелькало в небесах, обитатели тайги, и до этого недоумённо наблюдавшие за непонятными грохочущими птицами, начали разбегаться и прятаться. Три всадника, наблюдавших за схваткой пятнистых стальных драконов, переглянулись и скрылись в лесу.

Ответные ракеты, пущенные со слюдянских вертолётов, помчались навстречу. С крыльев всех вертушек потекли вниз и в стороны потоки тепловых ловушек. В ясно — синем небе загремели взрывы. Четыре ракеты, одна за другой ударили в прозрачную броню кабины «Горыныча».

От могучих разрывов она растрескалась, её куски падали внутрь и наружу. Скорость вертолёта резко упала. Оглушённый правый пилот медленно ворочался в своём кресле, борттехник, не глядя, левой рукой ощупывал места, где его чем-то ударило. Там он чувствовал сырость, видно, кровь пошла из полученных ран. Правой он жал на кнопку электроспуска бортового крупнокалиберного пулемёта. По трассерам он видел, что бьёт мимо, но сил развернуть ствол у него не было. Дав пару очередей, борттехник упал на пол кабины и потерял сознание.

«Горыныча» трясло, командир снижался, едва удерживая рвущуюся ручку шаг — газа. Вертолёт дёргало в стороны. Прилетевшая пушечная очередь разорвала командира, и загоревшаяся вертушка, беспорядочно вращаясь, рухнула вниз, в огромное озеро, тянувшееся на десятки километров в Тоджинской заповедной котловине. Метрах в пятнадцати от воды «Горыныч» взорвался, выбив ударной волну небольшую яму в гладкой поверхности озера. Она не успела затянуться, как туда же упало множество обломков некогда грозной боевой машины.

Оставшиеся вертолёты вели бой уже в стороне. Маневрируя, они сместились к югу. Бились по парам.

«Дракон» атаковал того, чья очередь добила «Горыныча». Ракеты у обоих кончились, поэтому они били друг в друга из пушек и пулемётов. Пули чиркали по обшивке, корёжа и вздыбливая её. Снаряды рикошетили о мощную броню кабин, оставляя чёрные следы. Машины содрогались от попаданий. От удачного попадания измялась и распахнулась правая дверца «Дракона». Сейчас противник старался зайти именно с этой стороны, чтобы через брешь в защите расстрелять экипаж.

С левым креном он ушёл в сторону, оказавшись вне зоны поражения, и попытался пронырнуть под днищем «Дракона» и выйти с другого борта. Борттехник бросил ручки пулемёта, выхватил из болтавшейся на стенке сумки две гранаты, сорвал с них чеки, и по грудь высунувшись в открытую дверцу, швырнул их вниз. Чугунные рубашки гранат, влетевших в мелькающую круговерть винта, лопнули, разрываемые зарядом изнутри. Изрешечённые осколками несущие лопасти замедлили вращение, серо — зелёный вертолёт не стал подниматься вверх, вильнул в сторону и ещё больше снизился. «Дракон» развернулся и лёг на боевой курс. Четыре его пушки были нацелены на врага. Пикируя под углом около сорока градусов, командир посадил на целик трясущегося противника и перебросив рычажок на ведение общего огня, нажал кнопку спуска. Десятки раскалённых снарядов принялись кромсать лопасти и верх кабины серо — зелёного. В стороны полетели металлические клочья, искры, горящие обломки. Дверцы кабины истязаемой огнём вертушки распахнулись и вниз бросились четыре фигурки. Пролетев метров сто, над ними вспыхнули и натянулись купола парашютов.

— Добиваем! — прорычал командир. — За Филиппа нашего!!!

Пройдя над безвольно падающим вниз серо — зелёным вертолётом, «Дракон» развернулся и принялся расстреливать болтающихся на стропах пилотов противника. Пулемётная очередь прошила насквозь тонкий купол одного парашюта. Тот сразу съёжился, собрался в кучу и набирая скорость, быстро полетел вниз. Однако от него отделилась скорченная фигурка. Пролетев метров двести, над ним раскрылся купол запасного парашюта. На делавшем заход на другие цели «Драконе» этого не заметили.

Но добить врага в воздухе ему не удалось. По рации до него донёсся призыв Лаврушина.

— Бросай их! — приказал

тот. — Надо этого сбить и «Ворону» помогать!

«Юнкерсом» и его противником, оставшимся серо — зелёным вертолётом, управляли искусные пилоты. Расходовать боеприпасы они не торопились, стремясь выйти на верную, убойную позицию. Иногда соперники выпускали короткие пушечные или пулемётные очереди, стремясь взволновать врага, заставить его ошибиться. Но пилоты были опытными бойцами, прошедшими не одну схватку, и кружение в небе продолжалось. Они было отдалились от места первого огневого контакта, но маневрирование привело к тому, что вертолёты вновь оказались там, где недавно погиб «Горыныч». Боевые машины крутились на минимальной, метров двести — триста, высоте.

«Дракон», набирая высоту, понёсся к ним. Воздух, попадавший внутрь из-за повреждённой дверцы, болтал и тормозил машину.

Тем не менее, единственный противник конвойных вертушек, заметив, что к его сопернику спешит подмога, решился перейти к активным действиям. Лаврушин, увидев, как тот пошёл на манёвр разворота с подъёмом и дальнейшим атакующим пикированием, шумно потянул носом и выпятил вперёд губы. Сейчас его «Юнкерс» прибавит оборотов в то время, как только окажется на несколько секунд в невидимой для врага зоне. Он поднимется вверх, и стоит винту серо — зелёного оказаться хоть немного ниже, и наклониться к нему, Лаврушин влупит из всего вооружения. Вот противник, торопясь с подготовкой атаки и видя приближающегося «Дракона», вошёл в разворот. «Юнкерс» сразу резко подпрыгнул вверх и тут… Чёрная пелена закрыла прозрачную броню кабины.

— Что такое?! — Лаврушин неосознанно, повинуясь заложенным в него много лет назад навыкам, пошёл вверх.

— Ничего не видно, командир! — прокричали борттехник и правый пилот.

Вертолёт с трудом набирал высоту. Было ощущение, что нечто, облепившее нос и низ машины, останавливает подъём. Прошло буквально несколько секунд, как по «Юнкерсу» ударили ракеты и снаряды серо — зелёного. Чернота сразу пропала, но вертушка оказалась в положении безнаказанно избиваемого. Враг бил по нему справа сверху, стремительно приближаясь. Лопасти «Юнкерса» начали трещать под напором стали, Лаврушин устремился вперёд, уходя от расстрела. На броне засверкали рикошетящие пули и снаряды. Один из НУРСов, выпущенный с серо — зелёного, оторвал правое крыло, вертолёт частично потерял управление. Видимо, был поврежден топливопровод, так как двигатель начал сбоить.

В это время увлечённого пальбой врага атаковал «Дракон». Боеприпасов у него совсем не осталось, последние трассеры мелькнули перед носом серо — зелёного, заставив того прекратить стрельбу по «Юнкерсу» и перейти в горизонтальный полёт.

Тут «Дракон», шедший пересекающимся курсом и чуть выше, влетел своими шасси в лопасти врага. Сразу же командир, как только стальные полосы начали дробить его колёса, пошёл в набор высоты. Изуродованный «Дракон», болтаясь над озером, единственный держался в воздухе. Дымивший и трясущийся, как в припадке, «Юнкерс» еле дотянул до берега озера и сейчас пытался приземлиться с наименьшим уроном. Его занесло над галечной косой, он цепанул землю одним колесом и вертолёт подбросило. Лаврушин смог успокоить машину после этого, и сел метрах в трёхстах от воды.

Серо — зелёный вертолёт с повреждёнными, истрескавшимися лопастями быстро падал по дуге вниз. Его пилоту посадка удалась с первого раза. Вертушка была на самом берегу, стояла накренясь. До «Юнкерса» от них было около километра. «Дракон» направился к вражеской вертушке. Правый пилот высунулся в блистер с автоматом в руках, борттехник, опять лежа в отвёрстом дверном проёме, держал в руках гранаты. С экипажем серо — зелёного надо было разделаться, и так где-то тут бродили суровые парни, удалые парашютисты из первого сбитого вертолёта.