Комендант Транссиба

Алин Павел

Остальные возились с Сабировым. Грудь промыли кипячёной водой, морщась при этом от сильного запаха гниения, густо уложили на входное и выходное отверстия намятых листьев и оставили его лежать под пологом.

Прикрыв ногу Рафы упавшей было еловой лапой, стрелки сели отдохнуть. Разлили по кружкам заваренный настой из белых соцветий, глянули на молчавших раненых. Те спали. Командир лежал спокойно, не стонал. Колун даже улыбался.

— Мясо надо в воду убрать, — Юсеф глянул на место разделки лося. — На такой жаре протухнет быстро.

— Это надо

к сопкам на той стороне идти, — Окунь махнул рукой на противоположный берег. — Ты внимания не обратил, что вода в озере тёплая? Здесь горячие ключи бьют. А там ручьи стекают, они холодные. Сейчас чаю попьём, котёл отчищу, что нашёл, мясо сварим. Мужикам, как проснутся, бульончику надо попить.

— Э — э-э — э, — просипел Гоша, глядя ему за спину. — Не дёргайся.

Все медленно посмотрели, отчего бесстрашный снайпер побледнел. Им тоже стало не по себе. Метрах в двух от них, поднявшись на лапы, внимательно разглядывало лагерь давнишнее чудище. Оно ловко подползло к Сабирову, понюхало его и повело башкой к напрягшимся стрелкам.

— Чего? — спросил напряжённым горлом Гоша и зашёлся в кашле. Его крепко обхватил Юсеф и прижал к себе. Тот потихоньку успокоился. Чудище нюхнуло собранные Окунем растения и быстро поползло к речке. Когда оно нырнуло в воду, все как-то сразу расслабились.

— Это? — не договорив, Гошу вновь пробил кашель.

— Ну, вроде нормально, — растерянно проговорил Окунь, глядя на речку, где скрылся хозяин озера. — Вроде не гонит нас.

— А вот он снова! — вскочил на ноги Олежка Синий Глаз. — Смотрите! Вот он!

Чудище вынырнуло возле обо, как-то помотало башкой над землёй. Потом глянуло в сторону стрелков и снова нырнуло в воду. Охотник, забыв оставить кружку, так прямо с ней в руке, подбежал к месту визита. Мужики увидели, как он что-то подобрал.

— Глядите! — Окунь разжал кулак. — Это он подсказал. Пиявок принёс! Они дурную кровь сейчас быстро оттащат из командира.

Двух скользких зеленоватых пиявок положили Сабирову на грудь. Они немного пошныряли там и вскоре присосались, одна на животе, вторая возле ключицы.

Лосиное мясо крупно нарезали и залив холодной водой, подвесили в котле над костерком. Потом Юсеф спохватился.

— Расслабились что-то мы, — он огляделся. — Надо пробежаться здесь, поискать следы людские. И позиции наметить для боя, мало ли что.

Снайперы облюбовали себе места — Гоша на этом берегу речки, метрах в двухстах от озера, возле высоченного кедра, Олежка наметил место, где был их старый лагерь. Нашли для себя и запасные лёжки. А пока в часовые отправился Саня. К своим пистолетам и автомату он взял ракетницу, вытащенную из рюкзака Сабирова, и скрылся в кустах.

Меж тем раненым стало заметно лучше. Лица потеряли нездоровый багрянец, порозовели, дыхание стало спокойным. Они по — прежнему спали. Им поменяли примочки, с командира сняли насосавшись раздувшихся пиявок, поднеся к ним дымящие веточки.

Юсеф, вернувшись с разведки, сообщил, что никаких следов, кроме звериных, не нашёл, нарубил оставшееся

мясо, завернул в огромные лопухи, положил в рюкзак Сабирова и ушёл в сопки, искать холодные ручьи. Перед этим он попенял Олежке, что тот не смотрит за варевом.

— Воды подлей, мазила! — чем даже немного обидел снайпера. — У лося мясо грубое, жёсткое, его часов пять варить надо. Поэтому подливай, а то выкипает.

Ночь прошла спокойно, только вечером, уже в сумерках, до стрелков донёсся отдалённый, как им показалось, гулкий рёв какого-то зверя. Поинтересовались у охотника, кто это может так орать. Тот пояснил, что шумит филин. Мужики припомнили, как в Кузбассе их атаковали огромные рыжие совы и решили ночью костёр не жечь, чтоб внимания не привлечь. Олежка Синий Глаз вполголоса рассказал Окуню, как одна из тех страшных птиц ухватила за рюкзак начальника контрразведки Львову и поволокла в лес.

— Я сбил сову эту, — снайпер взмахнул руками, увлёкшись рассказом. — Татьяна Сергеевна упала метров с пяти где-то, а сова сверху рухнула. Её откинули, когти из рюкзака вытащили, она полежала и вдруг как побежит! Так и убежала, зараза! Метра полтора ростом птичка была. Здесь филины такие же?

— Да я их вообще никогда не видел, — честно ответил Окунь. — Мне сказали давно уже, если кто орёт страшно в лесу, значит, филин. Давайте спите, мне вас охранять надо всю ночь, а ты мне страсти говоришь.

К вечеру мясо наконец сварилось. Проснувшийся Рафа с удовольствием выпил котелок бульона, закусил сухарём, отведал настоя из соцветий трилистника и снова завалился спать. Сабиров лежал не двигаясь, только его грудь едва заметно подымалась и опускалась. Вскоре угомонились и остальные.

Окунь сидел, по привычке внимательно вслушиваясь в звуки ночной жизни приозерья. В траве, тускло отблескивающей под лунным светом, кто-то шуршал и пищал. В озере послышался вдруг частый всплеск, что-то там всхлипнуло и затихло. Налетевший ветерок зашумел ветками елок и кедров. Но дуновение прошло высоко, стоявшие на берегу заросли ивняка даже не шелохнулись. Только бы дождь не нанесло, подумал Окунь и закутался в спальник. После полуночи слегка похолодало.

Утром, позавтракав, стали совещаться. Сабиров всё ещё спал. Когда ему меняли примочку, отметили, что гнилостный запах исчез, а краснота на груди пропала. Командир явно поправлялся. Рафа пожаловался, что у него в ране началась щекотка, но его успокоили.

— Заживает твоя нога, — пояснил Юсеф. Колун посмотрел на своё бедро, увидел, что из затягивающейся дырки вытекло немного прозрачной сукровицы, и успокоенно откинулся на спину. Гной исчез, и это было хорошо.

— Я предлагаю дня четыре здесь пробыть, — продолжил пистолетчик. — Наши должны поправиться за это время. По крайней мере, на ноги встанут. А потом двинемся на север. Я сейчас карту посмотрел у командира. Это озеро Таглей. По этой речке, она как раз на север течёт, дойдём до Темника, перевалим хребет, и дальше всё вниз, до Байкала. Какие соображения у кого есть?