Комендант Транссиба
Шрифт:
Никто возражать не стал.
Но днём случилось одно происшествие, после которого стрелки задумались над поиском более безопасного убежища.
Днём Гоша решил пройтись по берегу озера, посмотреть, как тут и что. И ягод ему хотелось набрать, здесь полно было смородинника. Отойдя с пару километров от лагеря, он присел перекурить. Сидя на выбеленном дождями и ветром бревне, снайпер положил винторез на колени, вытащил полупустую пачку сигарет и только собрался чиркнуть своей бензиновой зажигалкой, как заметил какое-то движение метрах в шестисот от себя. Что-то мелькнуло на берегу. Гоша медленно вытащил бинокль, стараясь не делать лишних движений, и глянул в окуляры. Сначала он ничего не заметил, потом его внимание привлекли движения, как будто птичка взмахнула крылышками. Ого, прошептал снайпер
Из воды, как раз возле тигриной засады, бесшумно вынырнул уже знакомый Гоше хозяин озера. Чудище одним движением, плавно выскочило на берег и принялось своими лапами ломать ветки тальника. И тут ему на спину прыгнул тигр. Жёлто — чёрная кошка легко пролетела четыре метра расстояния до своей жертвы и вытянутыми вперёд сильными лапами с выпущенными кривыми когтями вцепилась в неё. Но хозяин озера с невероятной быстротой успел среагировать на внезапный бросок. Изогнувшись, он своим толстым хвостом ударил тигра, когда тот ещё только падал на него. Поэтому вцепиться как следует у хищника не получилось. Он рванул когтями шкуру врага и тут же отскочил в сторону. Хозяин озера развернулся к нему и оскалился. Злобная кошка отпрянула и не принимая бой, одним длинным прыжком унеслась в лес. Чудище рыкнуло ей вслед, покрутилось, разглядывая рану на боку, потом всё-таки наломало веток, и взяв их в пасть, уплыло.
Таймень!!
Через двадцать четыре дня перехода Пустэко решил устроить большой привал на берегу Онона, до которого дошли хоть и медленно, но без потерь. За неделю отдыха надо было как следует выспаться, наесться, починить изорванную одежду, и вообще, навести порядок в хозяйстве своего отряда. Топать к Даурии оставалось ещё около пятисот вёрст, до конца сентября можно было пройти. В то, что Гилёв мог уйти в Приморье, Пустэко не верил. Да если и отправился, всё равно оставил бы кого-нибудь «на маяке».
Стрелки нарубили жердей, связали их верхушки и обтянули палатками. Получились две сравнительно небольшие юрты, в которые, однако, можно было войти не нагибаясь. В них устроили бани, одна для мужиков, другая для женщин. На берегу весело журчавшего Онона отыскали подходящие каменюги, сложили из них печки — каменки, и уже до вечера половина отряда успела и попариться, и помыться. Из стволов двух срубленных огромных кедров сделали корыта для стирки.
Страстный рыбак Альбертыч вытащил из своего рюкзака не брошенную при отступлении с Гусиного Озера сетку, снасти и отправился ловить рыбу. Ещё вечером, когда обустраивался лагерь, он долго смотрел на довольно широкую речку, перекаты, шиверы и заводи и что-то прикидывал. Подошёл к Пустэко и отпросился на два — три дня. Потом сказал Васе Лицигеру, что добычи будет много. Стрелок, любитель нежной рыбки, тут же вызвался помогать старику. Да и он был рад увильнуть от нарядов, которыми ему грозил Пустэко.
— Надо же, три недели по тайге идём, по буеракам всяким, а у него даже пузо наросло, — выговаривал он Лицигеру. Тот отмалчивался, питался он отлично, и в охотничьем своём наряде, и тем, что готовила для него добросердечная Алиса.
Пустэко хотел назначить его в бригаду лесорубов, но Вася ещё до рассвета умёлся вместе с Альбертычем на рыбалку.
Когда солнце встало, они уже отмахали километров восемь по берегу Онона. Идти оказалось легко. Река, хоть и петляла по долине, но берега оказались ровными, трава была невысокой, её объели и стоптали за лето многочисленные дзерены, одичавшие овцы, лошади и другие травоядные. Рыбаки то и дело натыкались на стайки баранов и антилоп. В конце августа обитатели степи наедались перед холодной зимой, нагуливали себе бока. Раз Вася спугнул лося. Сохатый с огромными — лопатой — рогами, не спеша оторвался от водопоя и смерил замерших мужиков мутным взглядом. Альбертыч на всякий случай снял свой автомат с предохранителя. Но лось только фыркнул и медленно побрёл прочь, пару раз обернувшись.
— Пройдём вот до того леска, — старик махнул рукой вперёд, Вася приставил ко лбу ладошку и увидел километрах в шести сосновый бор.
— Тут отаборимся, —
Лучшего места для рыбалки найти было трудно. Оказалось, что возле сосняка в Онон впадает широко разлившаяся при этом речушка. Тут же нашёлся небольшой заливчик, как раз чтобы сетку воткнуть. Рыбаки прошли повыше по течению речки, и там, где помельче, перешли на другой берег, к сосновому бору. У впадения в Онон, на песчано — галечной отмели, разбили лагерь. Соорудили навес из срубленных жердей, сверху расстелили захваченную с собой палатку. Так просторней получается, чем лазить в неё. Вася, взяв топор, ушёл нарубить дров для костра. Ещё Альбертыч указал ему несколько сосен, из них он решил соорудить плотик, на котором можно сплыть по течению, и обратно не идти пешком с уловом. Здоровенный Лицигер легко справился с задачей, натаскал валежника и веток для костра, срубленные деревья ошкурил и разложил на солнцепёке, чтоб немного подсохли. Развёл огонь, повесил на перекладину, кинутую на рогульки, котелок для чая, и сел отдыхать. В тенёчке навеса, пахнущего свежим деревом, Вася вытащил из своего объёмистого рюкзака огромный пакет. Там лежали куски жареного мяса, нарезанный каравай, черемша, и железная литровая банка с голубикой. Очень Лицигер любил всякую ягоду. В быстро закипевшую воду он накидал смородиновых листьев, снял котелок с огня и отставил в сторонку. Потом начал перекусывать. Потихоньку. Половину еды он твёрдо решил оставить Альбертычу. Старик тем временем перегородил заливчик сеткой — сороковкой и налаживал спиннинг. Удилище он вырубил из гибкой берёзки, прицепил к нему катушку, взял с собой леску, блёсны и ушёл вверх по течению Онона, к ранее примеченным скалам.
Вася же задумался, и незаметно, размышляя о том, дадут ли ему у Гилёва новый АГС, всё съел. Растерялся, расстроился, попил чайку и побрёл к Альбертычу, помогать.
— Это всё свежий воздух виноват, — оправдывался он сам перед собой. — Всё время есть хочу.
У скал Онон делал крутой поворот, течение мощно било в основание камня и уходило влево. Немного ниже бурлил перекат. Напротив скалы и основался старый рыбак, готовя снасть.
— Вот, Вася, гляди, — он всмотрелся в мощный безостановочный поток воды. — Там непременно должна быть яма. А в ней таймень. Течение сверху несёт мальков, лягушат, всякую мелочь, а он здесь их поджидает. Ну-ка, попробуем.
Альбертыч взмахнул спиннингом и забросил тяжёлую блесну точно под скалу. Первая проводка прошла впустую. Вторая.
— Ох ты! — закряхтел старик. — Зацеп! Жалко снасть.
Он поводил удилищем в стороны, подёргал, леска не двигалась. Приходилось её рвать, лезть в бушующую воду было опасно, измолотит о камни, собьёт с ног. Рыбак покачал головой и сильно рванул спиннинг на себя. Блесна подалась и вдруг Альбертыча мотануло к воде, он едва удержался на берегу.
— Таймень! — вскрикнул он.
Вася увидел, как леска пошла гулять по глянцевым струям воды. Что-то чёрное мелькнуло в них. Затрещала катушка, Альбертыч пытался подтащить рыбину к берегу. Таймень прошёл поперёк течения, словно не замечая всей силы огромной массы воды, стремящейся вниз, к скалам. Он пару раз резко дёрнулся, но леска надёжно держала его. Вася весь напрягся, растопырил руки, как бы собираясь бороться и не слыша себя от возбуждения, тихонько кряхтел, вроде помогая этим изловить одного из властелинов Онона.
Рыбину удалось подтащить поближе, мужики уже видели в прозрачной на галечном дне воде чёрного метрового тайменя, как вдруг он изогнулся, сильно ударил хвостом и исчез в реке. Спиннинг резко распрямился, на его конце бессильно повисла оборванная леска.
— У меня инфаркт, Вася, — жалобно проговорил Альбертыч и передохнул. — Ты видел, что тут делается? Крокодилы местные леску на ноль восемь рвут, как нитку. Нет, надо сачок делать. Или я помру здесь навсегда.
Они вернулись к табору. По дороге старик нарубил толстых веток тальника и велел напарнику, постепенно нагревая их над огнём, согнуть в кольцо. Сам он полез в заливчик, чтоб отрезать кусок сети на сачок. Вася только присел возле утухающего костерка, держа в руках сыроватую ветку, как Альбертыч вернулся. Молча взял из рюкзака мешок и снова ушёл.