Кометы Оорта
Шрифт:
— Но я сохранил, хотя здесь его нет. Но я никому его не отдал.
Отец кивнул. Деккер не мог бы сказать, доволен старик или нет. Отец отхлебнул из стакана, а потом сказал:
— Что касается этих марсиан в Денвере. Они не принесут нам ничего хорошего, Дек, и у нас нет времени на визиты. Маркус появится здесь рано утром, и тогда все, что ты сможешь себе позволить с данного момента и до экзамена, — это заниматься.
Как выяснилось, это было чистой правдой. Наставник прибыл и пробыл у них весь день, и весь день ушел на занятия. Деккер не был уверен,
— Все изменится.
— Изменится как? — спросил Деккер, но Маркус лишь покачал головой.
— Единственно возможным образом, — ответил он. — А теперь, давай вернемся к нашим кривым траекторий. При первой приблизительной оценке ты можешь игнорировать все, кроме крупных планет на расстоянии сотни миллионов километров или около того от твоей траектории и само Солнце, но потом, когда тебе понадобится расписать детали корректировочных взрывов…
И так далее, и так далее. После первых нескольких дней Деккер уже стал удивляться, действительно ли за стенами меблированной комнаты существует какой-то город. Сама комната была не намного меньше их квартиры в Найроби, но пахло здесь хуже, и к тому же было холоднее.
Холод был определенным преимуществом. Деккер так и не смог привыкнуть к кенийской жаре. Другим большим плюсом было то, что если Деккер выползал на запасной выход и как можно дальше перегибался через ржавые перила, он мог разглядеть далекую гору, как шапкой накрытую комплексом зданий, штаб-квартиры проекта Оорт. Самих зданий он, естественно, различить не мог, просто случайный отблеск окна, когда солнце падало в стекло под определенным углом. Но штаб-квартира была рядом. Именно там он проходил психологический тест, именно туда он попадет — если сдаст экзамен.
На этом он каждый раз заставлял себя вернуться к своему экрану и занятиям. Как бы он ни был занят, у Деккера хватало времени, чтобы заметить, что отец не только больше кашляет, но и тяжело пьет. Наблюдения эти не носили личного характера, поскольку в комнате, которую он делил с сыном, Болдон Де Во пил на удивление мало. Так что он уходил сам по себе — «Так чтобы я не отрывал тебя от работы» — и возвращался, кашляя И пошатываясь.
Единственное, что было хорошего в данной ситуации, было то, что нрав его чуть смягчился, смягчился настолько, чтобы возвращаясь домой окруженный запахом самого дешевого, какого ему удавалось найти ликера, соглашался разговаривать с сыном.
Деккеру это нравилось. Ему нравилось слушать рассказы отца об Оорте — не о наркотиках и несчастном случае, но о чувстве товарищества, нужности своего дела, возбуждении.
— Иногда мне кажется, что тебе хотелось бы вернуться, — сказал Деккер.
Отец уставился на него в упор
— Черт побери, мальчик, какой смысл в пустых желаниях?
Но потом он смягчился.
— Если бы я чего-нибудь и пожелал, то мне бы хотелось, чтобы ты был бы уже в академии, так чтобы я мог убраться отсюда и вернуться в Кению. Быть может, познакомлюсь
Деккер впервые услышал, как его отец употребляет термин «мао-мао».
— Я не знал, что ты знаешь о мао-мао, — сказал он.
— Как можно жить в Найроби и не знать об этом? Большинство никогда больше не упоминает о мао-мао. Им не хочется никому напоминать, что их предки напропалую насиловали маленьких девочек и резали младенцев. Но их нельзя за это винить. Это было очень давно. Вся планета была тогда иной. Все тогда вели здесь войны, и некоторые из них были гораздо хуже того, что творили мао-мао.
Деккер покачал головой.
— Учитывая то, как они друг к другу относятся, я вообще не понимаю, как им удалось остановить войну.
— Ну, у них не было выбора, Дек, — сказал отец, останавливаясь, чтобы высморкаться. — Войны стали плохо сказываться на бизнесе. Раньше было иначе. Войны способствовали бизнесу, или они, по крайней мере, так думали, но потом войны стали слишком большими и разрушения оказались просто слишком велики. Так что они начали проект Миротворцев. Если люди становятся неуправляемыми, их просто отправляют в реабилитационные центры, пока они не успокоятся.
— Но… — начал Деккер, но ему пришлось подождать, пока отец отдышится после приступа кашля.
— Но, что? — Болдон Де Во потянул носом, глаза у него слезились.
Если у Деккера и был какой-то вопрос, то он совсем позабыл о нем, охваченный беспокойством за отца:
— С тобой все в порядке?
— О боже, нет. Как я могу быть в порядке в этом проклятом климате? — осведомился отец. — Дек, послушай, я думаю мне стоит на время прилечь, но сначала у меня есть для тебя кое-что.
С трудом прохромав к шкафу, он достал оттуда сумку, повернул замок. Он был весь в поту, и руки у него дрожали. Трижды ему пришлось набирать комбинацию замка, пока он не набрал ее правильно, и набрав, он достал картридж в запечатанном пакете.
— Вот, над чем ты будешь работать, — приказал он. — Скажи Маркусу, чтобы завтра он проработал с тобой все упражнения. Он сможет объяснить тебе все, что ты не поймешь.
Деккер вставил картридж в свою машину и с сомнением поглядел на экран.
— Что это такое?
— А на что это похоже?
А больше всего это похоже, подумал Деккер, на копию задания вступительного экзамена по программе Оорт. По экрану развернулся список из пятидесяти вопросов, и это не были простые вопросы, на выбор одного ответа из нескольких возможных. Большинство из них требовали сложных вычислений или эссе, и все они были непростыми.
Деккер бросил на отца подозрительный взгляд.
— Откуда это у тебя?
Старик дышал с трудом, но выдавил из себя кривую усмешку.
— Я бы сказал, что тебе не стоит об этом волноваться, Дек. Я получил это от друга. От дамы, — он уже было отвернулся, но потом вновь посмотрел на сына. — Но знаешь? Дама эта не так уж плохо выглядит. Возможно, ты упустил здесь недурной шанс.
— Кто? Какой шанс? — потребовал ответа Деккер, но его отец снова закашлялся.
— Неважно, — выдохнул Болдон. — Дек, я не могу говорить сейчас. Просто поработай над этим, ладно? А я прилягу.