Комиссар госбезопасности
Шрифт:
– В эту туфту никогда не играй, – сказал Иван, когда отошли в сторону. – Обдерут как липку.
– А как же ты? – удивился Пашка.
– Я другое дело, – подмигнул матрос. – А теперь пошли на Днепр, искупаемся.
Когда спустя час вернулись назад, всё было готово. Иван расплатился с портным, тот завернул обнову в бумагу и вручил Пашке…
Новая служба мальчишке понравилась. Для начала матрос рассказал, что есть в войсках связь и какая она бывает. Потом стал обучать азбуке Морзе и работе на телеграфном аппарате. Вскоре ученик достаточно уверенно мог стучать на ключе, получать и отправлять необходимые сообщения.
А ещё матрос, служивший
Чуть позже красноармейца Судоплатова стали посылать с пакетами и донесениями в штаб дивизии, что ему весьма нравилось. У парнишки в заведовании появилась резвая кобылка Ласточка, а ещё – австрийский карабин.
Как-то доставив в штаб очередной пакет и собираясь возвращаться, он услышал знакомый голос: «Пашка!»
Обернулся. К коновязи спешил лет двадцати статный красноармеец, перетянутый ремнями, на боку шашка и наган. Пашка бросился ему навстречу, они крепко обнялись. Это был старший брат Николай, с которым не виделись два года.
– Ты как здесь? – брат удивлённо оглядел младшего.
– Да вот, служу связистом при штабе Второго рабоче-крестьянского полка.
– Сбежал из дому?
– Ага. Хочу бить беляков, как ты.
– А не рано? – нахмурил брови Николай.
– В самый раз.
– Ладно, давай отойдем в сторону, поговорим.
Направились от коновязи к дубовой колоде, лежавшей в конце обширного двора, там присели. Пашка рассказал брату, что нового дома, а тот о себе. Был Николай командиром отделения конной разведки, сутки назад вернулся из рейда.
Разговор братьев прервал появившийся на крыльце штабной, который проорал:
– Судоплатов, к начальнику!
– Ладно, Пашка, бывай, – взъерошил волосы младшему Николай. – Я тебя обязательно найду.
И поспешил на зов, придерживая шашку. Мальчишка проводил его взглядом, потом вернулся к коновязи, отвязал Ласточку, вскочил в седло и наметом поскакал обратно.
«Да, брат у меня что надо», – думал по дороге. Старшего он глубоко уважал. До революции Николай работал слесарем на заводе и состоял в марксистском кружке, о чем «малой» знал и, держа в секрете, выполнял мелкие поручения, участвовал в стачках, а с началом Гражданской войны ушел на фронт.
От брата Пашка и набрался революционных идей о построении нового общества, где все будут равны, а управление страной перейдет к пролетариату.
Вернувшись в полк, он рассказал Бубнову о встрече с братом.
– Познакомишь при встрече, – сказал Иван.
Служба в свою очередь продолжалась. В боях Пашка участия не принимал, но во время одной поездок в штаб дивизии едва не сложил голову.
В тот августовский день он доставил туда очередное донесение и возвращался назад знакомой дорогой. Спустившись в неглубокую долину, легкой рысью поднялся наверх и наткнулся в степи на казачий разъезд. Казаки бросились в погоню. Когда до города оставалось верст пять, беляки начали догонять и открыли стрельбу. И попали в Ласточку. Кобыла взвилась на дыбы, сбросила Пашку, тот покатился в промоину.
Понимая, что бежать бесполезно, сорвал с плеча карабин и открыл стрельбу по налетавшим казакам, выбив одного из седла. Тут бы мальчишке и конец, но спас случай. Из-за недалекого увала [12] вымахнул полуэскадрон [13] красных. Донцы, развернув коней, унеслись обратно.
– Ты чей будешь,
– Связной из Второго ударного полка, – отряхнул тот от земли колени.
12
Увал – степной откос.
13
Полуэскадрон – конное подразделение.
– Молодца, не испугался, а как зовут?
– Судоплатов Пашка.
Подскакал ещё один, ведя в поводу Ласточку. Та оказалось цела, лишь на крупе ссадина.
– Ну, живи долго, Пашка, – улыбнулся командир и отдал команду: – Полуэскадрон! Рысью марш-марш!
Дробно зацокали копыта.
Проводив взглядом исчезающих в лазоревой степи конников, Пашка забросил за спину карабин, подтянул подпругу на испуганно косящей глазом Ласточке, взобрался в седло, тронул лошадиные бока шенкелями [14] и иноходью направился к городу.
14
Шенкеля – часть ног ниже колена, прилегающих к бокам лошади.
Николай слово сдержал, за это время он дважды навещал брата. В первый раз познакомился с Бубновым (оба понравились друг другу), а во второй завез Пашке подарок – короткий кожушок с выпушкой и кубанку.
– Скоро осень, а потом зима, не будешь мерзнуть, – потрепал по худому плечу.
Между тем обстановка на Южном фронте ухудшалась. После начавшегося в мае наступления армий Деникина [15] красные части отошли из Донской области, оставив Донбасс с Харьковым, а с тыла их теснила белоказачья конница Мамонтова и Шкуро. Когда последняя стала подходить к Никополю, дивизия с боями отошла в Кременчуг, а оттуда двинулась на Николаев.
15
Деникин А. И. – генерал, один и руководителей Белого движения.
Глава 2. Жемчужина у моря
У горизонта гремела канонада, моросил дождь, полк по осенней грязи отступал на Одессу. Бойцы в обхлестанных шинелях сапогами месили грязь, за ними понуро шла конница, вихлялись тачанки и катились трёх дюймовки в упряжках, позади скрипел обоз.
– Но! – нахлестывали ездовые тощих коней, те из последних сил натягивали постромки.
Под брезентом одной из санитарных повозок в числе других метался в тифу Пашка. Он захворал четыре дня назад, температура поднялась за сорок, губы обметало сыпью. Изредка у повозки возникал Иван, поил его из фляжки и снова уходил вперед, к связистам.
Хмурым утром вошли в город, сапоги, подковы и колеса загремели по булыжнику.
– Подтянись! – хрипло орали командиры, в ответ – звяк амуниции, хрип лошадей и тяжелое дыхание. Наконец где-то в центре раздалось желанное «Стой!», начали размещаться в брошенных казармах. В одной наскоро организовали лазарет, перетаскали туда раненых и тифозных. К вечеру Пашка очнулся на соломенном тюфяке, рядом стояли брат и Бубнов.
– Ну как ты? – наклонился Николай.
– Ничего, – бледно улыбнулся мальчишка. – Только голова кружится и жар сильный.