Комиссар Хольмг. Становление

Хольмг Атия

«Если зеленокожие не перестанут прибывать на планету, лишь вопрос времени, как скоро они ворвутся в город, — думал Тумидус, подходя к Миссии. — И теперь все зависит от инквизитора и того, сможет ли он выявить причину их появления и полностью ее нейтрализовать».

Он сложил на груди аквилу, остановившись возле одной из статуй Бессмертного Императора, что возвышалась в Храмовом комплексе. Огромная площадка перед Его изваянием была обрамлена по периметру скульптурами, изображающими смертных людей, преклонивших колени перед Повелителем человечества. Это добавляло и без того исполинскому образу в центре, выполненному

в золоте и стали, еще больше мощи и величия, зрительно увеличивая в размерах, хоть это и казалось чрезмерным. Фигуры коленопреклоненных людей были расположены таким образом, чтобы между каждым из них могло встать еще как минимум трое, и давая тем самым пройти к статуе Владыки людей. Лорд-Комиссар на мгновение задержался перед изваянием Его, опустившись на колено, подобно выполненным из гранита людям. Он молчал и даже мысленно не произносил молитву, хотя знал каждую из них наизусть, просто открывая свое сердце перед Возлюбленным всеми и вознося самую свою душу к Его стопам. Простояв так несколько минут, Тумидус продолжил свой путь к Миссии сестринства.

О своем визите Лорд-Комиссар известил заранее, и Палатина Штайн ждала его. Она встретила Тумидуса в одной из палат, временно пустовавшей, из которой было вынесено все лишнее и которую готовили для очередного потока раненых, чтобы их было, где разместить при необходимости.

— Аве Император, — приветствовал Гай Тумидус Алиту Штайн, едва переступая порог.

— Аве Император, — отозвалась Палатина, и ее руки сложились на груди в Имперского орла. — Вы пришли справиться о здоровье вашего кадета?

— Да. Мне доложили, что ей отняли руку прямо на поле боя. С чем была связана подобная мера?

Алита со сдержанной холодностью кивнула:

— Решение о проведении подобной операции должно было быть принято мной лично, но ваш кадет меня опередила. И теперь могу с уверенностью сказать, что ее приказ был как верен, так и своевременен.

— Поясните, Палатина, — вежливо и в то же время требовательно произнес Лорд-Комиссар.

— Несколько поступивших к нам раненых имели в ранах аналогичную слизь, что была обнаружена у кадет-комиссара Хольмг, перед тем, как ей отняли руку. На сегодняшний день все они под особым контролем и переведены в закрытый стационар, — сообщила Алита Штайн.

— Причина? — в голосе Тумидуса Штайн услышала не удивление или вопрос, а скорее, понимание и предположения, которым суждено было подтвердиться.

— Признаки того же заражения, что проявились у самого первого пациента, но теперь в более серьезной форме. И если тогда мы только столкнулись с подобным проявлением, то теперь можно уверенно говорить об еще одной угрозе, которая исходит от самих ксеносов либо от их оружия.

— Заражение?

Штайн сдержано кивнула.

— Я уже сообщила об этом досточтимому Биологусу Ван Калифшер.

Гай Тумидус согласно кивнул, оставаясь при этом совершенно безэмоциональным.

— Что с моим кадетом? — сухо спросил он безо всякой паузы, словно торопил Палатину с ответом.

— Никаких признаков заражения, — Алите почудилось, что на этих ее словах прежде непроницаемое лицо Лорда-Комиссара чуть просветлело. — Она потеряла много крови, и сейчас все еще пребывает без сознания, однако раны ее довольно быстро заживают.

Октавиан снова кивнул.

— Милостью Императора, —

продолжила Штайн, после непродолжительной паузы, — состояние еще одного вашего кадет-комиссара, поступившего к нам, так же улучшилось. Однако я бы хотела, чтобы он более точно исполнял рекомендации сестер.

— Что с ним? — Строго спросил Тумидус.

— Улучшения явные, раны заживают, но ему еще рано покидать больничную палату. Я бы сказала, слишком рано.

— Я навещу его, возможно, сегодня. Есть что-нибудь еще, что мне необходимо знать? — уточнил Лорд-Комиссар, глядя на Штайн и собираясь уходить.

— В Миссию поступает слишком большое количество раненых, в связи с чем, наши запасы препаратов на исходе. Хуже всего дело обстоит с обезболивающими и анестезией. Я уже докладывала об этом факте подполковнику Кнауфу. Так же, как и о том, что большую часть операций нам приходится проводить «на живую», — голос Палатины едва различимо дрогнул. — Мы молимся, чтобы Император укрепил сердца раненых и придал им силы стойко переносить все тяготы и муки.

— Император защищает, — с ледяным спокойствием Октавиан сотворил на груди аквилу.

— Подполковник ответил мне то же самое, — так же сложила руки в аквилу Алита. — И в те минуты, что остаются у нас с сестрами между помощью раненым и служебными обязанностями, мы взываем к Бессмертному и Всеблагому Богу-Императору, дабы проявил Он милосердие к тем, кто приносит себя в жертву, защищая Империум от врагов, и отдает жизни в служении Ему.

Не говоря ни слова, Гай Тумидус извлек из глубин черной шинели небольшой контейнер, украшенный личной монограммой, и протянул Палатине:

— Возьмите. Это хорошее обезболивающее. Действует быстро и наверняка, так что, думаю, достаточно будет и половины дозы.

— Я прослежу, чтобы оно досталось вашим кадетам, — ответила Штайн, принимая лекарство из рук Лорда-Комиссара, но тот непреклонно качнул головой:

— Нет, Палатина. Проследите, чтобы оно досталось тем, кто в нем больше всего нуждается. Мои кадеты в состоянии перенести такую мелочь, как боль. Они не рядовые гвардейцы и, тем более, не ополченцы из гражданского населения.

«Он говорит о своих кадетах так, словно лично выковал их из стали», — подумала Алита, но, посмотрев на Тумидуса, ничего не произнесла вслух.

Словно услышав ее мысли и соглашаясь с ними, Октавиан ответил ясным, немигающим взглядом, преисполненным гордости этого стяга доблестных и бесстрашных.

— Сообщите мне, если в состоянии кадет-комиссаров появятся существенные ухудшения, — обратился Лорд-Комиссар к Штайн, по-прежнему не выдавая на своем лице ни малейшей эмоции.

— Непременно, — пообещала она.

— Император защищает, Палатина, — произнес Тумидус, вновь осеняя себя символом Святой аквилы.

— Аве, — отозвалась Штайн.

Она лично проводила Лорда-Комиссара до самого порога Миссии и еще несколько минут смотрела вслед его удаляющейся фигуре. Она увидела, как Гай Тумидус остановился возле статуи Защитника человечества, склонив голову и преклонив одно колено. Опустившись на колени, Палатина мысленно присоединилась к его молитве, о чем бы этот суровый воин ни просил сейчас Императора. Она поднялась с колен через секунду после того, как это сделал Лорд-Комиссар, после чего поспешила вернуться к делам, которых было много.