Комиссар Хольмг. Становление
Шрифт:
— Ведана, — Алонсо нашел силы чуть приподняться на постели. — В моем саквояже. На самом дне. Принеси мне Имперское Таро.
— Да, — псайкер поднялась, чтобы выполнить поручение.
Барро бросил взгляд на свои руки, затем перевел его на Лонгина, занявшего небольшое кресло поодаль.
— Комиссар, — Алонсо посмотрел в сторону Авеля и тот поднялся. — Вы когда-нибудь имели дело с Имперским Таро?
— Никак нет, господин инквизитор, — новоиспеченный комиссар подошел к Барро, занимая место возле
— Сегодня вам предстоит ознакомиться с ним, — произнес Алонсо. — Мне необходимо любым способом выяснить, что тут не так, и сделать это надлежит как можно быстрее.
РЭКУМ. ВЕЧЕР
Ее мысли хаотично метнулись.
— Передайте досточтимому Магосу, что мне нездоровится и что я не смогу ее принять, — ответила губернатор пришедшему с докладом слуге и подумала про себя: «Зачем я лгу? Я ведь хотела, чтобы она пришла. Так зачем же?…»
— Постойте, — Витинари сделала неопределенный жест рукой.
Слуга, уже собравшийся покинуть покои губернатора, развернулся обратно:
— Что прикажете, губернатор?
— Проводите досточтимого Магоса прямо сюда, — на лице Хильдегад отобразилась задумчивость. — Мне нездоровится, но я все же найду силы встретиться с Ван Калифшер.
— Слушаюсь, миледи, — слуга поклонился.
Пока слуга выходил, Витинари вцепившись в волосы пальцами, сделала несколько нервных шагов по комнате. В конечном счете она подошла к кровати и, забравшись в нее, накрывшись наспех покрывалом, стала ждать.
Когда спустя несколько минут в покои вошла Ван Калифшер, ее встретил приглушенный свет и губернатор, полулежащая на взбитых подушках, с лицом цвета мокрого рокрита и с запавшими глазами на нем, словно ее и впрямь мучила некая болезнь.
— Простите мою бестактность, — Хильдегад изобразила на лице недомогание. — Я невообразимо плохо себя чувствую. И все же я весьма польщена вашим визитом.
— Госпожа губернатор, — Магос слегка склонила голову, окатывая Витинари требовательным взглядом.
— Что привело вас так поздно? — Хильдегад попыталась сделать вид, что не заметила, как смотрит на нее Ван Калифшер.
«Почему она всегда такая надменная? Я ей не нравлюсь или она просто считает себя выше других?»
— Я пришла поговорить с вами неофициально, — Магос с сомнением осмотрелась по сторонам, словно все происходящее ее настораживало.
— Я спросила, почему вы пришли так поздно, — Витинари постаралась сделать так, чтобы ее голос звучал требовательным и в то же время слабым, как это бывает у тех, кто болен.
— Я бы сказала, что дело неотложное и щекотливое, — ответила Ван Калифшер.
— Щекотливое? — губернатор изобразила на лице удивление. — Что вы имеете в виду?
— Сегодня ночью кто-то проник в мою лабораторию.
— В вашу лабораторию? — Хильдегад выделила голосом слово «вашу». —
— Допустим, — Ван Калифшер говорила спокойно, как будто читала малышу рассказ перед сном. — Это не играет роли на данный момент.
«Почему она так меня ненавидит? Ведь я не сделала ей ничего плохого. Почему?»
— Не играет? — Витинари вдруг осознала, что запуталась относительно того, что говорить дальше и как себя вести.
— Послушайте, — Магос сделала вперед один шаг. — Довольно игр. Вчера в МОЕЙ лаборатории были вы. Вас зафиксировали системы слежения.
Повисла неловкая пауза.
— Вы меня обвиняете? У вас что-то пропало? — Хильдегад перешла в «наступление».
«Почему я так говорю. Я ведь хотела вернуть ей инфопланшет в обмен на лекарство. Разве это преступление? Преступление хотеть спокойно спать по ночам?»
— Вы ведете себя очень странно, госпожа губернатор, — в голосе Ван Калифшер появились требовательные нотки. — Вам так не кажется?
— Мне? Кажется?
«Я веду себя странно? Нет, не может быть. Определенно, она меня видела. Только вот, зачем она пришла? Ах да, я же украла у нее инфопланшет. Только за этим?»
— Госпожа губернатор, вы не оставляете мне выбора, — теперь в голосе Магоса звучала явная угроза.
— Выбора? — эхом отозвалась Витинари.
«Как она посмела так говорить со мной? Ах, да. Она хочет что-то потребовать от меня. Ну, конечно же! Она хочет, чтобы я вернула ей записи. Вернула…»
Хильдегад застыла в странном замешательстве, внезапно ее охватившем.
— Вы молчите, потому что вам нечего мне возразить? — строго спросила Ван Калифшер.
— Возразить на что? — Витинари почувствовала, как ее голова начинает раскалываться от боли, как будто чьи-то невидимые руки, сдавливали ее от основания и до самого темени.
— Это вы были вчера ночью в лаборатории и вы взяли мои записи, — Магос строго посмотрела на губернатора. — Просто отдайте инфопланшет, и я сделаю вид, будто этого разговора никогда не было. Что наша встреча не состоялась, и каждая из нас вернется к своей жизни, словно ничего не происходило.
— К своей жизни? — она сама не заметила, как рука нащупала револьвер в складках атласного покрывала.
Такой холодный. Он излучал спокойствие. И такой тяжелый. Зачем она взяла его? Да, спокойствие. Он излучал спокойствие. Ей так его не хватает.
— Что вы делаете?
Она только подержит его в руках, чтобы проникнуться его холодом и уверенностью. Уверенность. Да. Это то, что ей сейчас так необходимо. «Я всегда поступала правильно. Меня ведет Император. Император защищает. Почему у нее так исказилось лицо? Ей страшно? Она боится… меня?»