Комиссар «Марата», герой Севастополя
Шрифт:
— Чудак! Ничего страшного. Опыт службы на катерах у вас большой. А академию еще успеете закончить. Вы знаете, у нас лучше всего воюют офицеры, выросшие из боцманов. В общем, не горюйте. Там у нас один «академик» есть — начальник штаба бригады Бобынин — и пока хватит. Вы знаете его?
— Однокашники. Вместе курсы командного состава кончали.
— Вот и хорошо. Начальник политотдела Комаров тоже работник что надо. Службу знает — из краснофлотцев, в свое время катерным радистом плавал. Поработаете вместе, разберетесь, а когда приеду — поговорим. Ну, ни пуха ни пера! Что нужно, не стесняйтесь, звоните, пишите… Правда, чем меньше будете обращаться за помощью, тем лучше. Для
Надо ли говорить, каким окрыленным ушел Проценко от Кулакова, как запомнилась ему эта встреча.
7 сентября генерал-лейтенант береговой службы И. В. Рогов провел совещание политработников флота и 18-й армии, рассказал о задачах в наступлении: атака сухопутными войсками с флангов, высадка моряков на побережье с трех направлений.
И Рогов и Кулаков подчеркивали, что главное в партполитработе — конкретность. Политработники низового
note 102
звена как никто должны быть близки бойцам и вести их в бой.
Важно, чтобы коммунисты были всюду — на верхней палубе и в задраенном машинном отделении. «Комиссары» на малых кораблях — это старшины и матросы, отличившиеся в прошлых высадках. На корабли и суда, где не было штатных политработников, шли политотдельцы или политработники из резерва.
Во время операции наблюдательные пункты командующего Северо-Кавказским фронтом и Черноморским флотом находились на горе неподалеку друг от друга. Связь была хорошей.
Вечером 9 сентября Владимирский доложил Петрову, что посадка десанта на корабли и суда закончилась. Но усилился ветер. Становилось ясно, что к назначенному времени корабли к местам высадки не подойдут — они опаздывали на 45 минут, Петров перенес начало высадки на 3.00 (10 сентября). И вот ударили артиллерия и самолеты — ночные бомбардировщики, рванули заряды торпед. Экипажи торпедных катеров капитана 2-го ранга В. Т. Проценко впервые в практике боев применили торпеды против огневых точек на берегу, на молах, причалах. Сторожевые катера Д. А. Глухова и П. И. Державина с десантниками на борту под огнем прорвались к берегу. Морские пехотинцы батальона В. А. Ботылева захватили порт. Войска 18-й армии, наступавшие с Малой земли и со стороны Туапсинского шоссе, сокрушали оборону противника.
Враг отчаянно сопротивлялся. За трое суток пехотинцы Ботылева отбили 28 контратак. В последней из них участвовало до 30 танков. Вокруг вокзала, где сражался Ботылев с группой бойцов, скопилось особенно много фашистов. Ботылев вызвал огонь на себя. Снаряды артиллеристов легли точно, уничтожив уже лезших в окна врагов…
Перед ударом торпедных катеров по новороссийским береговым укреплениям у Проценко побывали член Военного
note 103
совета контр-адмирал Н. М. Кулаков и представитель наркома ВМФ контр-адмирал В. Л. Богденко. Они пожелали ему удачи, спросили, почему комбриг не развернул командный пункт на берегу.
— С катера все виднее будет, чем с берега, — ответил Проценко.
— Правильно, — поддержал подчиненного Кулаков и сообщил ему, что Военный совет за предыдущие бои решил наградить его орденом. — Вернешься — оформим.
Для командира бригады, который должен был вести 25 катеров в сложную и опасную операцию, это была радостная, вдохновляющая новость.
В Новороссийской
16 сентября Новороссийск был освобожден. Через несколько часов после этого, несмотря на минную опасность на море, туда на катере направились вице-адмирал Л. А. Владимирский и Н. М. Кулаков. Кулаков помнил дымящие трубы заводов, громаду элеватора, красивые дома города. Но увидел груды развалин. Пришвартовались у полуразрушенной Угольной пристани. На пути к расположению батальона Ботылева остановились у памятника В. И. Ленину. К руке Ильича была приставлена винтовка, на штыке которой развевался военно-морской флаг. Вождь сражался вместе с бойцами. Искусно заминированный памятник был спасен.
Командующий и член Военного совета подписали приказ о награждении особо отличившихся в боях воинов. Героям боев тут же вручались ордена и медали.
note 104
Продолжавшееся в течение месяца наступление завершилось изгнанием врага с Кавказа и с Таманского полуострова. Советские войска вышли к Керченскому проливу. На очереди было освобождение Крыма.
10 апреля 1944 года корабли Черноморского флота участвовали в салюте: двадцать четыре залпа из трехсот двадцати четырех орудий возвестили об освобождении города Одессы. 10 мая двадцать четыре залпа из трехсот двадцати четырех орудий — салют за освобожденный Севастополь. В приказах Верховного Главнокомандующего отмечались командиры — пехотинцы, подводники, катерники. В победных приказах не назывались фамилии политработников, но все понимали, какой ими вложен труд в каждый успех.
Моряки-черноморцы участвовали в освобождении Румынии и Болгарии. Но Н. М. Кулакова среди них не было: в 1944 году он был назначен начальником Высших военно-политических курсов ВМФ…
В послевоенные годы Н. М. Кулаков — член Военного совета — заместитель Главнокомандующего ВМФ по политчасти. Затем — вновь служба на Черноморском флоте, в той же должности, что и в войну.
Нет возможности подробно написать об этом периоде жизни и деятельности Н. М. Кулакова (книга в основном о войне и делах предвоенных), но об одной встрече, свидетельствующей о его заботе о людях, следует рассказать.
В свое время Николай Михайлович рекомендовал заместителем по политчасти в славный батальон морских пехотинцев Ц. Л. Куникова Н. В. Старшинова. Он знал, что в 1944 году корабль, на котором шел Николай Васильевич, наскочил на мину и раненого политработника подобрали из воды, тот лишился ноги, два года пролежал в госпиталях.
В 1946 году на прием к начальнику Политуправления — заместителю Главнокомандующего ВМФ по политчасти
note 105
Н. М. Кулакову попросился выписавшийся из госпиталя Старшинов. Когда адъютант доложил о его прибытии, Кулаков вышел в приемную встретить боевого офицера. Увидев невысокого роста, крепкого человека — Старшинова, — обнял его и сказал: