Комментарии к русскому переводу романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка»
Шрифт:
Удивительная и красивая перекличка с этим оборотом Гашека обнаруживается в стихах известнейшего чешского поэта Владимир Голана (Vladim'ir Holan, 1905–1980), посвященных сестре Владимира Маяковского Ольге (1939), которые открываются строками:
Vy, v pozad'i Golos teatru pred hlasy recituj'ic'ich.Где таинственный русизм – голос (Golos, то же самое по-чешски иначе – hlas) очевидным образом увязывается с чешским goli'as. Исполин, великан, голиаф. И получается что-то
Здесь хотел бы поблагодарить славного блогера m_bezrodnyj, однажды предложившего мне посмотреть чуть дальше и чуть шире текстов собственно Ярослава Гашека.
С. 119
такая, мол, толстая морда может быть только у солдата, занимающегося грабежом и воровством.
Швейк еще и кругленький. См. комм, о небольшом росте бравого солдата: ч. 3, гл. 2, с. 107.
Поручик Лукаш залпом выпил стопку коньяку.
В оригинале: odlivka (najednou vinnou odlivku konaku). Буквально: винный стаканчик, то есть по-русски попросту залпом полстакана коньяка.
С. 120
— Это голова курицы из породы черных итальянок – прекрасные несушки: несут до двухсот шестидесяти яиц в год.
В оригинале: hlava slepice druhu cern'ych vl'asek. Правильное русское название этой породы (cern'a vlaska), что родом из итальянского города Ливорно, – леггорн. В данном случае, черный леггорн. Цифры яйценоскости, объявленные Швейком, исключительно точны.
Подпоручик Дуб, уходя, проворчал:
— Мы встретимся у Филипп.
— Что он тебе сказал? — спросил Швейка Юрайда.
— Мы назначили свидание где-то у Филиппа.
«У Филипп» и «У Филиппа» (U Filippi se sejdeme – nekde u Filipy) – игра слов. Бывший школьный зритель Дуб имеет в виду известное место из трагедии Шекспира «Юлий Цезарь» (1599).
Дух Цезаря: Я – дух, тебе враждебный.
Брут: Зачем явился ты?
Дух Цезаря: Чтобы сказать, что встретимся мы снова близ Филипп.
Брут: Опять предстанешь ты?
Дух Цезаря: Да, близ Филипп.
(Пер. П. Козлова).
Филиппи (Ф) – город, некогда располагавшийся в восточной части нынешней Греции, поблизости от современного с названием Филиппы. Здесь в октябре 42 года до н. э. состоялось решающее сражение между войсками сторонников Цезаря во главе с Марком Антонием и Октавианом Цезарем, и войсками республиканцев-цезареубийц во главе с Марком Юнием Брутом и Гаем Кассием Лонгином, в которой победу одержали первые.
Простодушный же Швейк, естественно, ни о чем ином не может подумать в данном контексте, кроме пивной с названием «У Филиппа».
Эти знатные баре в большинстве случаев педерасты.
В оригинале: Voni tilile vznesen'i p'ani bejvaj'i obycejne buseranti. См. комм, к австрийскому глаголу buserieren: ч. 1, гл. 14, с. 235. Во всех случаях «педерасты» – неверно
Несколько лет тому назад в Праге Второй жили две брошенные дамочки-разводки
Прага II – один из десятка административных округов Праги. Ныне включает полностью или частично исторические районы Вышеград (Vysehrad), Винограды (Vinohrady), Нове Место (Nov'e Mesto) и Нусле (Nusle). А до 1922-го практически совпадала с Нове Место. В этом районе, по всей видимости, и жил романный Швейк. Улицы, площади и пивные Нового Города – место действия первых глав романа, вплоть до момента явки Швейка на медкомиссию.
С. 122
Как-то раз, когда в розтокских аллеях цвела черешня, поймали они там вечером старого импотента – столетнего шарманщика, оттащили в розтокскую рощу и там его изнасиловали.
Розтоки (Roztoky или Roztoky и Prahy) – небольшой городок на левом берегу Влтавы сразу за северной границей современной Праги. Довольно далеко от Праги II, от пивной «У чаши», см. комм., ч. 1, гл. 1, с. 28, что расположена на ближайшей к Розтокам северной границе этого административного округа – километров 11–12 пешего хода.
А вот что пишет о розтокских вишнях и роще Ярда Шерак (JS 2010):
tresnov'a alej b'yvala pod'el silnice (Riegrova). Zac'inala v m'istech, kde silnice krizovala zeleznicn'i trat a koncila az u hranice Roztok. B'yvala obl'iben'ym v'yletn'im m'istem Prazanu jeste tak asi pred pades'ati lety. Dnes uz z n'i nezbylo t'emer nic. Roztock'y h'aj je nedaleko odsud.
Черешневая аллея шла вдоль [пражской] дороги (ныне улица Риегрова). Начиналась там, где дорога пересекала железнодорожные пути, и шла до самых первых домов Розтоков. Была любимым местом загородных поездок пражан до самых пятидесятых годов [20 века]. Ныне ничего уже там не осталось. Розтокская роща буквально в двух шагах [не больше 300–400 метров на юго-запад от упомянутого железнодорожного переезда].
На Жижкове живет профессор Аксамит, он там делал раскопки
Как пишут Годик и Ланда (HL 1998), чешская история знает двух знаменитых Аксамитов: отца, профессора математики Игнация (Ign'ac Axamit, 1819–1904), и сына, врача Яна (Jan Axamit,1870–1931). Последний действительно был весьма уважаемым в Чехии археологом-любителем и жил в Жижкове, на тогда Гусовом (Husove), а ныне Гуситском (Hustitsk'e) проспекте. Все сходится, вот только профессором Ян не был, это звание Швейк взял у отца и пожаловал сыну.
разыскивая могилы со скрюченными мертвецами
В оригинале Швейк демонстрирует хорошее владение университетской лексикой, он говорит: skrcenec (hledal hroby skrcencu). Это чешский научный термин (в отечественной археологии: «скорченный труп», «труп с подогнутыми коленями» и даже «трупоположение скорченное»), характеризующий особую и весьма характерную позу покойников доисторических времен.
Несчастный Балоун вылез, а Швейк сел в дверях вагона, свесил ноги и начал командовать: