Коммуналка: Добрые соседи

Лесина Екатерина

Если Свят что-то в детях понимал.

Глава 8

Глава 8

Калерия Ивановна, будучи гражданкою всецело ответственной, ныне маялась дурью и чувством долга. Последнее требовало всячески поспособствовать миссии Кружина, разум нашептывал, что нужды в том нет, ибо и сам справится, чай не маленький, да и сгинет потом, как и не было, а Калерии еще жить. Дурь же… дурь требовала выяснить подробности.

Какие?

Она и сама не знала.

А

потому, сказавшись занятой — квартальный отчет готовить надобно, с докладною запиской вкупе, она спустилась в буфет, где и получила из рук Анечки горячий кулек свежей сдобы. Сдобу, конечно, можно было купить и так, но от Анечки всяко надежней. Она, небось, не станет совать вчерашнюю, черствую. К сдобе у Калерии Ивановны нашлась баночка сливового варенья, ею самою катанного из домашних желтых слив. А еще пара шоколадных конфет, которые она хранила на особый случай.Номер заказа 25171544, куплено на сайте Литнет

Вот и настал.

Собрав все в авоську, Калерия Ивановна поглядела на себя в зеркало и кивнула, удовлетворенная увиденным. Подвела губы алой помадой, которая ей совсем не шла, мазнула щеки румянами, попавшими в кабинет по случаю, не иначе, да так и прижившимися в нем.

Вот так вовсе хорошо будет.

Леночка Ахнютина, ответственный секретарь Самого, всем была хороша: очаровательна, толкова и неболтлива, во всяком случае с чужими, к числу которых она относила подавляющее число людей, ее окружавших, но имелась у Леночки одна пренеприятнейшая черта: была она весьма ревнива к чужой красоте, причем исключительно женской.

— Лерочка! — появлению Калерии Ивановны Леночка обрадовалась совершенно искренне и столь же искренне добавила: — Какой восхитительно гадостный оттенок помады!

Оттенок и вправду был гадостный, этакий насыщенный, кровяной.

— Тебе он совершенно не идет.

— Ингвар подарил, — призналась Калерия Ивановна, сказавши чистую, между прочим, правду. Случались у ее супруга странные порывы, когда он, серьезный мужчина, вдруг решал сделать приятное. В позапрошлый раз духи вот приобрел.

И ведь кажется, двуипостасный же.

Нюхом обладает исключительным, а поди ж ты… приобрел… моль и та этого аромату не выдержала. Но духи Калерия Ивановна в хозяйстве приспособила. Для той же моли. Теперь вот и помада пригодилась.

— Мужчины совершенно ничего в красоте не смыслят, — согласилась Леночка, обеими пальчиками взбив башню из волос. Башня была высокой и на диво неустойчивой, и всякий раз, глядя на нее, Калерия маялась мыслью, а что будет, если однажды это вот сооружение да рухнет? Но башня держалась, шпильками ли, лаком или же неизвестным Калерии тайным женским волшебством. — А ты ко мне по делу…

— Чай?

Леночка покосилась на дубовую дверь, за которой изволил восседать Сам, и сморщила

носик.

— Давай позже… он к четырем на совещание пойдет, а то злой, просто сил нет. Уж пятый день как не в себе… — последние слова Леночка добавила шепотом. — Уедет и… почаевничаем.

Она подмигнула.

И стало быть, имелось у нее что-то, чем душа тянула поделиться. А Калерия Ивановна кивнула и тихо вышла из кабинета, впрочем, оставив, что сдобу, что варенье, в Леночкином столе. А вот от конфет та отмахнулась, сказала, свои есть.

Пускай.

Развернув фантик, Калерия сунула конфету за щеку и задумалась. Нет, на чаепитие она заглянет, тут сомнений нет, негоже Леночку обижать, а то ведь она — девочка до крайности мнительная. Но вот то, что Калерия услышала, ей категорически не нравилось.

Сам был мужиком до крайности спокойным.

И из себя выходил редко.

Даже в тот раз, когда с пересылки трое сбежали да в городе куролесить начали, держался обыкновенно, а тут вдруг… Леночка преувеличивает? В чем другом — возможно, но вот… совпадение?

Или…

Конфета таяла, наполняя рот приятною сладостью. А Калерия думала, вернее, уговаривала себя забыть и вернуться к делам насущным, которые, пусть и пребывали в относительном порядке, но все ж внимания требовали. Однако вот…

Она подняла взгляд к потолку, пересчитала пятна, как делала обычно, когда желала отвлечься.

Не помогло.

Что ж…

…вреда от того, что она, Калерия, сводки прочтет, не будет. В конце концов, при ее работе эти самые сводки читать даже положено.

За пять дней?

Или за неделю? Неделя, решила для себя Калерия Ивановна.

После, позже, она пришла к выводу, что неделя эта выдалась вполне себе спокойною. Три пожара, к счастью, без жертв, одно утопление, причем утопленник, судя по всему, был изрядно навеселе. Пьяная драка с пьяною же поножовщиной, событие, пусть и не особо приятное, но вполне обыкновенное.

Карманные кражи.

Пропажа чемоданов гражданки Цукиной, что следовала проездом, да вынуждена была задержаться. Пара обнесенных квартир и собственное легкое недовольство: статистику точно испортят, ироды этакие. И ничего-то кроме.

Странно.

Ведь не чемоданы же гражданки Цукиной, решившей доверить их незнакомому, но весьма симпатичному юноше, так взволновали Самого? И не поножовщина, благо, не дошло до смертоубийства, хотя вовсе разбирательства избежать не выйдет.

Калерия отодвинула сводки, правда, вытащив пару листов — портрет рецидивиста Хрюмского, у которого вновь получилось ускользнуть из крепких объятий правосудия, и те, что квартирных краж касались. С кражами следовало бы разобраться и поскорее, пока эти, с позволения сказать, фигуранты в конец не обнаглели.