Коммунизм как реальность
Шрифт:
Общество в целом
Исследование такого сложного предмета, каким является человеческое общество, имеет аналитическую и синтетическую задачи. Первая заключается в выделении составных частей и сторон целого, отдельных свойств и закономерностей. Вторая означает выяснение того, каким образом и с какими последствиями эти отдельные ручейки жизни общества сливаются в единый поток, суммируются. Синтез при этом есть не простое складывание сведений, добытых в анализе, в один текст, а отыскание приемов, с помощью которых из аналитически добытых сведений можно получать новые сведения, совпадающие с той или иной степенью приближения с конкретной реальностью. Результатом синтеза должно быть изобретение научной теории, с помощью которой можно было бы объяснять наблюдаемые факты жизни общества и предсказывать поведение этого общества в ситуациях определенного рода с достаточной степенью уверенности. Но для этого сам анализ с самого начала должен быть построен с расчетом на такой синтез, т.е. в анализе должны добываться такие сведения о предмете, синтез которых может дать желаемый результат. Синтез должен дать методы вычисления характеристик общества в целом и выяснения его суммарных тенденций на основе некоторых первичных измерений и допущений анализа. Если оставить
Вопрос о том, как можно получить упомянутые выше характеристики системы, есть вопрос техники научного исследования. Ниже я очень кратко расскажу о способе, который я часто использовал для получения своих суждений, не обнажая его логическую природу. Это – особый вариант системного метода. Коммунистическое общество есть частный случай большой эмпирической системы. Оно и должно быть рассмотрено как система, раз стоит задача описать его как единое целое. Вот некоторые принципы такого подхода.
Эмпирическая система есть скопление большого числа элементарных тел в данной области пространства и в данных временных рамках. Элементарные тела рассматриваются как нерасчленяемые на части. Не принимаются во внимание их пространственные размеры и формы, а также продолжительность их существования. Это не отвергается. Предполагаются какие-то нормы на этот счет. Но для самого метода это роли не играет. Важно, что элементарные тела существуют достаточно долго, воспроизводятся, удовлетворяют некоторым требованиям, без чего они не могут быть элементами системы. В силу того, что элементарные тела вступают в многочисленные и разнообразные «соприкосновения» друг с другом, происходит своего рода «обтесывание углов», – приведение их к. некоторому усредненному виду. Это – неизбежный результат массовости и вынужденности столкновений тел. В различных системах механизм осреднения различен. Действие массового общества на индивида с этой точки зрения, например, аналогично действию морских волн на обломки скал. Конечный результат тех и других – некий средний, обкатанный индивид, в принципе заменимый любым другим индивидом данной категории. Это дает основания рассматривать элементарные тела как неразличимые.
В силу произведенных абстракций у элементарных тел принимаются во внимание такие и только такие свойства, которые необходимы и достаточны для существования их в качестве элементов системы. Допускается, что все они в той или иной мере обладают этими свойствами. У людей это, например, способности познавать окружающее, правильно оценивать те или иные ситуации, желать, ставить цели, действовать для их достижения. Чтобы элементарное тело могло существовать в качестве элемента системы, оно должно осуществлять определенные действия по отношению к другим элементарным телам системы, – системные действия. Оно должно иметь способности к бытию в системе и регулярно осуществлять их на деле. Эти действия не анализируются. Они принимаются как данные. Фиксирование действий элементарных тел служит основой введения терминов, обозначающих потенциальные признаки или способности к действиям такого рода (способность говорить, думать, передвигаться). Все способности элементарных тел сводятся к конечному числу первичных, т.е. не определяемых через другие. Стремление свести их к минимуму естественно. Если даже допустить, что число таких способностей бесконечно, то практически это не играет никакой роли. Даже на однократную реализацию способности нужно время. А так как предполагаются регулярно реализуемые способности, то число первичных способностей тел практически оказывается очень небольшим. В качестве первичных способностей отбираются регулярно реализуемые способности элементарных тел, свойственные всем телам. Отклонения от нормы, разумеется, бывают, но их нельзя принимать во внимание в теоретическом анализе. Элементарные тела различаются лишь по величине первичных способностей. Здесь имеются минимальные и максимальные пределы, выход за которые делает элементарное тело нежизнеспособным. Например, люди страдают и погибают не только из-за чрезмерной глупости и нечестности, но и от чрезмерного ума и чрезмерной честности.
Сложные тела системы суть скопления из двух и более элементарных тел – группы и группы из групп различных рангов. Группа как целое имеет какие-то пространственные размеры и положение. С точки зрения системного подхода важно лишь число индивидов или групп, входящих в нее. Это число конечно. В зависимости от физической природы элементарных тел имеются какие-то минимальные и максимальные размеры групп. Если размеры меньше этого минимума, то между телами не могут установиться такие связи, которые дают регулярный массовый (системный) эффект. Если размеры больше максимума, то группа распадается вообще, распадается на подгруппы, из нее выделяется часть в качестве нормальной группы. Из сказанного должно быть очевидно, что чем больше число индивидов в данной системе, тем больше рангов групп в их иерархии. Группы прежде всего рассматриваются по тем же признакам, что и элементарные тела. Кроме того, в группах возникают явления, обусловленные самим фактом скопления множества тел в одной пространственно-временной области. Задача системного метода – фиксировать эти следствия массовости тел и событий и указать методы вычисления их величин как функций величин, характеризующих элементарные тела и группы тел низших рангов.
Любые свойства предметов в принципе измеримы. Скажу коротко о некоторых особенностях измерения в системах. Первичным способностям элементарных тел приписываются некоторые величины. Они выводятся из наблюдений, из экспериментов и по соглашениям. Для производных признаков (способностей) указывается метод вычисления величин, исходя из первичных. Он должен быть единым для всех аналогичных величин для групп. Один из методов
Хочу обратить внимание на то, что в случае задач такого рода, как рассматриваемая, невозможно причинное объяснение результирующих явлений системы. В силу огромного числа взаимодействующих явлений практически невозможно проследить механизм их суммирования в форме причинно-следственных отношений. А противоречивый характер следствий одних и тех же причин, сходство следствий противоположных причин, наличие ситуаций, когда одни причины нивелируют действие других, и другие свойства систем делают причинное объяснение принципиально невозможным. Приведу еще один любопытный пример эффекта системности, действующего в том же направлении.
В эмпирической системе тела воздействуют друг на друга. Акт воздействия предполагает время и какие-то затраты на его осуществление, в результате чего образуются потери в том, что передается от одних тел к другим (в веществе, энергии, информации). Имеются некоторые константы таких потерь. Если эти константы известны, то можно выяснить, через какое число посредников (то есть на каком расстоянии от источника) воздействия затухают. Например, приказание, отданное начальником, через несколько промежуточных инстанций уже теряет силу и на местах не исполняется. И это – не случайный дефект данного учреждения, а нормальный эффект системы. Упомянутые потери передачи воздействия не вступают в конфликт с законами сохранения физики, так как эмпирическая система не есть изолированный кусок мира, а есть лишь своеобразная сетка, накладываемая на реальные куски мира и частично организующая их. Из системы всегда что-то выпадает и теряется, – неизбежные издержки на организацию. Но в нее также кое-что поступает извне, как нечто подлежащее системной обработке. Так что для эмпирических систем допустимы случаи, когда источник воздействия одних тел на другие не имеет причинных оснований в данной системе. Некоторые ее тела обладают способностью к имманентному продуцированию воздействий, – они воздействуют, передавая нечто другим телам, не получая это нечто от других. Так что наряду с затухающими рядами воздействий здесь имеют место внезапные первичные воздействия как бы из ничего. Пример таких имманентных поступлений в систему в случае социальных систем – намерения власть имущих провести реформы, повышающие уровень организации общества. В рамках социальной системы такие намерения не имеют источников и даже объяснений в ее терминах. Рассмотрение системы в других аспектах прибавляет еще целый ряд обстоятельств, вследствие которых причинное объяснение поведения властей и попытки предсказания их поступков лишены смысла. Здесь уместны лишь вероятностные объяснения и предсказания, да к тому же в терминах предпочтения и оценок (например, «послабления маловероятны», «повышение цен очень возможно», «власти предпочитают репрессии»).
Случай с причинно-следственным объяснением в эмпирических системах не является единственным. Так что лишь серьезное теоретическое исследование, свободное от предрассудков не только обывательского, но и привычного научного мышления, способно справиться с рассматриваемой здесь синтетической задачей.
Эффекты системности
Приведу примеры, иллюстрирующие познавательную ориентацию системного подхода. Определенными методами подсчитано, что в текущем году в Советском Союзе ожидается урожай, характеризуемый некоторой величиной. Возникает вопрос: сколько хлеба он будет иметь в этом году на самом деле? Отнюдь не эту величину. Чтобы установить (и предсказать) реальную величину, мы должны знать некоторый коэффициент системности, выражающий неизбежные потери на системную среду. И тогда можно рассчитать, что на самом деле страна будет иметь значительно меньше хлеба, чем предполагается согласно академическим расчетам. Упомянутый коэффициент системности действует неумолимо, не считаясь с погодой и прочими явлениями, ибо он сам есть представитель особой среды обитания и деятельности людей. Другой пример. Рассчитано, что на постройку данного сооружения (здания, завода, аэродрома) потребуется определенная величина затрат. Зная некоторый коэффициент системности, мы заранее можем сказать, что на самом деле будет затрачено много больше. Должен сказать, что власти по опыту знакомы с этими явлениями и иногда заранее принимают их во внимание в своей планирующей деятельности. Правда, другие законы системы мешают это делать в полной мере. Кроме того, тут срабатывает системный эффект иного рода: потери на системность, принятые во внимание заранее, все равно не избавляют от некоторых непредвиденных потерь.
Общеизвестно изречение по поводу поведения советских людей: каждый по отдельности против, а все вместе за. И истолковывают это качество людей в чисто моральном плане, который тут совершенно бессмыслен. На самом деле это – характерный пример эффекта системности: каждый элемент системы действует в силу отведенной ему роли в системе, а суммарный результат их действий может быть даже противоположен их субъективным желаниям, ибо он им неподконтролен. Этот эффект системности дает о себе знать с неумолимой силой во всех звеньях общественного организма, на всех уровнях иерархии, во всех группах. В том числе – ив высшем руководстве, и в тех организациях, которые осуществляют поведение страны в целом по отношению к тем или иным задачам. Когда западные политики и обыватели надеются на изменения в поведении Советского Союза вследствие каких-то перемен в руководстве и в составе ответственных организаций, они обнаруживают полное непонимание силы эффекта системности. Самое забавное тут состоит в том, что они сами суть рабы своей собственной системы, что очевидно беспристрастному наблюдателю. Но они свое собственное системное рабство воспринимают как свободу и на системное рабство в другом обществе смотрят не как на нечто иное, а как на нечто аналогичное своему собственному.