Комната девственницы
Шрифт:
– Когда я делала ремонт в ванной, то обнаружила в стенах лишь слой старых газет. – Эмма умолчала лишь о том, что необходимость ремонта была вызвана провалившейся сквозь пол ванной. – Сейчас утепление дома в списке того, что мне надлежит сделать в ближайшее время.
– Я так подозреваю, список не маленький? – спросил Райдер, вполне даже по-дружески.
Но Эмма ему не доверяла. К тому же она начала чувствовать себя глупо, что рассказала ему про рождественские празднества, которые задумала, точнее, их отсутствие. Хватит с него и того, что
А вот с утеплением действительно надо было что-то делать. Как и с крышей, как и с полом, как и с окнами… Если она займет денег, чтобы все это осуществить, долг ее вырастет до размера Эвереста. Да, только неисправимая фантазерка вроде нее могла потратить деньги на подарки для детей из нуждающихся семей и на ремонт спальни для матери, вместо того чтобы, как правильно заметил Райдер, начать с более важного – выровнять пол. Нет, в самом деле ей пора переходить из разряда мечтателей в реалисты. Иначе, вместо того чтобы лететь на Гавайи в следующем году, она сама пополнит ряды нуждающихся.
– Да, список не маленький, – довольно беспечно ответила Эмма, не позволяя прозвучать ноткам озабоченности. – Но ничего такого, с чем бы я не могла справиться.
Они находились в комнате, которую Эмма называла «зеленой». Когда-то это была комната ее бабушки, а сейчас Эмма предполагала поселить здесь свою мать. Спальня эта была самой красивой комнатой в доме. Именно это помещение должно было убедить Лионелль в способности ее дочери содержать пансион.
Эмма взглянула в сторону Райдера, чтобы увидеть, какое впечатление произведет на него эта комната, но его взгляд был устремлен в одну точку. Заметив, куда он смотрит, Эмма подавила тяжкий вздох. Над окном образовалась трещина, которую до этого дня она даже не видела. Чтобы не портить себе настроение еще больше, Эмма намеренно перевела свет фонаря на старинную кровать, заправленную шелковым бельем нежно-зеленого цвета, с балдахином на четырех столбиках.
– Прекрасная кровать, – сказал Райдер, а Эмма вдруг подумала: не хочет ли он таким образом реабилитироваться за «сарай»? Или может, он просто не хочет огорчать ее, обратив внимание на эту трещину над окном?
Как бы то ни было, но фраза про кровать вдруг заставила ее замереть. А ведь раньше, когда она показывала комнату другим гостям, Эмма не волновалась.
– Не такая уж и прекрасная, – как можно небрежнее бросила Эмма. – В первую же ночь, когда я вселила сюда людей, она… сломалась.
Эмма надеялась, что это прозвучит как шутка, но этого почему-то не произошло. И вся уверенность Эммы, что она способна заправлять пансионом, мгновенно улетучилась. Правда, Райдер как будто бы ничего и не заметил.
– Интересно, чем же они занимались? – пробормотал он себе под нос.
Эмма не могла заставить себя посмотреть на него.
– Может, стащим все сразу, не разбирая постель? – На этот раз первой вернулась к более практичным вопросам Эмма. Не дожидаясь ответа, она подхватила край матраса и потянула его к себе.
– Оставьте, –
Но Эмма нахмурилась:
– Почему у меня такое чувство, что, если я позволю вам командовать, вы быстро возьмете это в привычку?
– Я просто благоразумен, – возразил Райдер. – Матрас для вас слишком тяжел.
– Вы говорите это женщине, которая до вас прекрасно справлялась со всем одна.
Только вот почему ей не удается вовремя оплачивать все счета, убедить собственную мать, удержать жениха и…
– Ясно. Вы независимая, уверенная… – Он вдруг нахмурился. – Вы хотите сказать, что и гирлянды на крыше вы тоже сами вешали?
Если Эмма его правильно поняла, то сейчас перед ней замаячила перспектива выслушать еще одну лекцию, наподобие той, что ей уже пришлось выслушать от Тима.
– Я просто хочу, чтобы вы поняли, что я не беспомощная девушка, – не стала отвечать она на его вопрос и закончила: – И я помогу вам с матрасом.
– Почему у меня такое чувство, – задумчиво произнес Райдер, – что то, с чем вы можете справиться, и то, с чем вы действительно справляетесь, – это две разные вещи?
– Может, потому, что вы шовинист? – предположила Эмма.
Райдер покачал головой и уступил:
– Ну, раз вам так хочется сосчитать ступеньки ребрами, не буду препятствовать. Могу лишь пожелать обойтись без переломов.
– Не волнуйтесь, – вскинула голову Эмма. – Как вы только что заметили, я уверенная в себе, независимая молодая женщина.
– Ладно. Но первым спускаться по лестнице буду я.
– Нет! – тут же возразила Эмма из какого-то глупого упрямства. И почти сразу пожалела о своих словах, но из того же упрямства не захотела от них отказаться. Поэтому, сцепив зубы, она потащила свой конец матраса к двери, не оставив Райдеру другого выбора, как подхватить другой конец.
Матрас оказался гораздо тяжелее, чем предполагала Эмма, поэтому очень скоро она запыхалась. А когда до конца лестницы оставалось несколько ступенек, она убедилась в том, что следовало прислушаться к предложению Райдера, так как постельное белье зацепилось за веточку остролиста. Света фонаря было недостаточно, чтобы Эмма вовремя это заметила, поэтому она потеряла равновесие. Она не успела крикнуть Райдеру, чтобы он остановился, из-за занятых рук вовремя не успела ни за что зацепиться.
Глава 4
Эмма еще приходила в себя после падения, поэтому не сразу ответила на его вопрос, раздавшийся откуда-то сверху:
– С вами все в порядке?
– Да, – поспешила ответить Эмма, боясь, как бы он сам не грохнулся с лестницы.
Тут она представила, как выглядит со стороны, и сначала фыркнула, а затем рассмеялась. Райдер принял ее сдавленный смех за сдерживаемые стоны боли и фактически слетел с лестницы. Причем в буквальном смысле, так как в темноте наступил на фонарь и тоже потерял равновесие.