Комната Джованни
Шрифт:
– Но Жак сказал, что ты его оставил без денег и курева, без ничего и даже не сказал, что перебираешься ко мне.
– Я ему много чего не рассказывал. Но раньше он таких сцен не закатывал. Наверное, выпил лишку. Я с ним потом поговорю.
– Ты думаешь к нему зайти?
– Если не к нему, – ответил я, – то в нашу комнату надо же заглянуть. Я все равно собирался это сделать хотя бы для того, чтобы побриться. И я усмехнулся.
– Я вовсе не хочу, чтобы твои друзья обижались на тебя, –
– Хочу – пойду, хочу – нет. Что я, женат на них?
– Хорошо, но если ты женишься на мне, это еще не значит, что надо порвать отношения с друзьями. И это, разумеется, не значит, – сразу же добавила она, – что они должны мне нравиться.
– Хелла, – сказал я, – я все отлично понимаю.
Мы свернули с бульвара и подошли к гостинице.
– Он очень ревнивый, да? – спросила она.
Я смотрел на темную громаду Сорбонны, в которую упиралась наша темная, чуть бредущая в гору улица.
– Кто он?
– Джованни. Он, видно, очень к тебе привязан.
– Он итальянец, – сказал я,-а все итальянцы очень эмоциональные.
– Да, но этот даже для итальянца чересчур экзальтирован. Ты с ним долго прожил вместе?
– Месяца два. – Я бросил сигарету. – У меня кончились деньги, когда ты уехала. Я ждал денег от отца и на время перебрался к нему, так было дешевле. Джованни тогда работал и почти все время жил у своей любовницы.
– Да? – спросила она. – У него есть любовница?
– Вернее, была, – сказал я, – так же, как и работа. Теперь нет ни того, ни другого.
– Бедный мальчик! – воскликнула она. – Неудивительно, что у него такой потерянный вид.
– Ничего, приободрится! – бросил я.
Мы стояли у дверей гостиницы. Она нажала кнопку звонка.
– Он близкий друг Жака? – спросила она.
– Не настолько близкий, чтобы это вполне удовлетворяло Жака, – ответил я.
Она рассмеялась.
– Я просто коченею, – сказала она, – рядом с мужчиной, который так ненавидит женщин, как ненавидит их Жак.
– Ладно, – сказал я, – в дальнейшем постараюсь оградить тебя от его общества. Еще, чего доброго, моя девочка простудится!
И я поцеловал ее в кончик носа. В ту же секунду из глубины гостиницы до нас донесся какой-то грохот, и дверь со странным лязгом распахнулась сама собой. Хелла заглянула в темный проем.
– Каждый раз думаю, осмелюсь ли я войти в эту дверь, – сказала она и посмотрела на меня. – Может, ты немного выпьешь со мной в номере, а потом пойдешь к своим друзьям?
– Идет! – сказал я.
Мы зашли в гостиницу на цыпочках, тихонько прикрыв за собой дверь. Мои пальцы, наконец, нащупали выключатель, и тусклый желтый свет окутал нас. Чей-то голос выкрикнул
– Расскажи мне о Джованни, – попросила она, когда мы, улегшись в постель, смотрели, как ночь поддразнивает чернотой белые накрахмаленные занавески. – Мне интересно, какой он.
– Чертовски бестактно просить меня об этом сейчас, – сказал я. – И почему тебя это так интересует?
– В этом нет ничего предосудительного. Просто я хочу знать, кто он, чем живет и дышит?
– Я смотрю, он поразил твое воображение.
– Ничуть. Просто он очень красив, вот и все. Но в этой красоте есть что-то старомодное.
– Давай-ка лучше спи, – сказал я, – ты уже заговариваешься.
– Где ты с ним познакомился?
– В баре, во время ночной попойки.
– А Жак там тоже был?
– Не помню. Кажется, был. Да, конечно, он вроде бы познакомился с Джованни той же ночью.
– А почему ты перебрался жить к нему?
– Я тебе уже говорил. Сидел на мели, а у него была комната…
– Не может быть, чтобы только из-за комнаты…
– Ну, хорошо. Он мне понравился.
– А теперь он больше тебе не нравится?
– Я очень привязан к Джованни. Ты его не видела, когда он в ударе, но, поверь, он очень славный парень.
Я засмеялся. Защищенный темнотой, чувствуя телом тело любимой женщины, успокоенный уверенным звучанием собственного голоса, я приободрился и с облегчением добавил:
– Я по-своему его люблю, действительно люблю.
– Мне кажется, он чувствует, что ты проявляешь свою любовь к нему довольно странным образом.
– Ну и что, – сказал я, – эти люди ведут себя иначе, чем мы. У них все чувства на виду. Ничего не поделаешь. Я не могу так, как они.
– Да, – задумчиво протянула она, – я это заметила. – Что ты заметила?
– Здешние парни и не думают проявлять большую привязанность друг к другу. Поначалу это шокирует и только потом понимаешь, что под их грубостью скрывается настоящая нежность.
– Да, – сказал я, – нежность.
– Хватит об этом, – сказала она. – Надо нам на днях пообедать вместе с Джованни. В конце концов, он в некотором роде твой спаситель.
– Неплохая мысль, – сказал я, – не знаю, чем он занят в ближайшие дни, но думаю, что один свободный вечерок выберет для нас.