Комната с видом на огни
Шрифт:
Вернулся любимый муж только к двенадцати часам ночи, когда Анна, вся в слезах, еще переживала Ольгин звонок. Она смотрела, как Ваня разбрасывает по стульям одежду, швыряет на пол грязные носки, и все ждала, ждала, ждала…
Когда муж отвернулся к стене, она не выдержала и тронула его за плечо:
— Ваня.
— Я спать хочу, — пробормотал он, так и не повернувшись.
Ночью Анна не спала. Встала, потом долго сидела на кухне, бессмысленно глядя в окно. Огромный город светился разноцветными огнями. Столько
Утром Анна встала пораньше, отправила ребенка в школу, а маму по магазинам. Она еще надеялась дождаться от Вани того самого слова, а потом заняться с ним любовью. Вновь почувствовать себе не одинокой и кому-то нужной. Наконец в половине десятого любимый муж соизволил проснуться.
— Ваня, ты почему так поздно вчера пришел?
— Тебе-то что? — Она уже давно отвыкла от такого его тона, сухого и безразличного.
— Я тебя так ждала! Мне Ольга вечером позвонила. Представляешь, ей предложили мою должность, и она согласилась!
— Молодец!
— Разве это честно?
— Это очень умно. А такие честные, как ты, в итоге оказываются на улице. Тебе давно надо было сообразить, что под тебя копают.
— А почему ты таким тоном со мной говоришь? Что я тебе сделала?
— Да все, что могла, ты мне давно уже сделала Женила на себе, ребенка своего навязала!
— А ты ни при чем?
— Конечно! Случайно ведь получилось. Не дурак же я, чтобы жениться в семнадцать лет! И семью себе на шею повесить!
— Да это я вас всех себе на шею повесила, я! На какие деньги ты машину купил? Тряпки эти купил на какие деньги?! — Анна пихнула ногой стул, который с грохотом упал, подхватила дорогую джинсовую рубашку, сунула ему в лицо.
— За удовольствие надо платить, — вальяжно сказал Панков.
— Это за какое такое удовольствие?
— За такое, что я с тобой восемь лет прожил, дурак!
— Да сколько из этих восьми лет ты дома не появлялся?
— Ты штамп в паспорте хотела? Ты его получила. Даже фамилию мою не захотела взять, а чем плохая фамилия? Как же, мы ж Австрийские! Даже сын не носит мою фамилию! Я Панков, он — Австрийский. Я все это восемь лет терпел, но теперь хватит. Раз ты на нормальной работе удержаться не можешь, значит, ты дура, а я с дурой жить не хочу.
— Что, умную теперь найдешь?
— Нашел уже, не переживай. Машину я себе забираю.
— Она же на мои деньги куплена!
— А я на квартиру за это не буду претендовать, не забывай, что я здесь прописан. Устроим с тобой раздел имущества по-честному и без всяких судов.
— Ты это серьезно?
— Вполне, — Панков достал из-под кровати чемодан и полез в шкаф за вещами. Анна испугалась:
— Ваня, ну как же так? Все наладится, я найду другую работу.
— Сомневаюсь.
— А как же наша любовь?
— Какая еще любовь?
— Я тебя люблю.
—
— Все, пишите письма. Да, чуть не забыл. — И уже через порог швырнул под ноги Анне ключи от квартиры.
— Ваня! Подожди! Ваня! — Она побежала за ним. Панков уже нажал кнопку лифта и с нетерпением ждал, когда откроется дверь. На жену посмотрел брезгливо и бросил через плечо:
— Истерик не устраивай, смешно.
Анна замолчала, снова почувствовала ком в горле, а потом не выдержала и заревела.
— Ну не плачь, девочка. Не плачь. — Елена Михайловна вздохнула. — Это бывает. Иногда кажется, что жизнь кончилась и ничего хорошего в ней уже не будет. Через несколько лет ты сама над этим посмеешься. Так бывает.
— Я никогда уже не буду смеяться.
— Будешь. И еще как!
— У меня ничего не осталось.
— Милая, да ты даже не представляешь, как тебе повезло! Избавилась от такого мужика! Поправишься, похорошеешь, все забудешь.
— Нет. Этого я не забуду никогда.
… Через час после ухода Елены Михайловны в палату снова заглянула Юля:
— Австрийская, к тебе опять пришли. Что, не пойдешь?
— Пойду. — Анна встала, набросила на плечи теплую кофту.
У двери в отделение мать беседовала с медсестрой, держа за руку восьмилетнего Сашку. Увидев Анну, заревела в голос:
— Анюта, ну зачем?! Зачем?! Напугала нас с Сашенькой!
Она подошла к сыну, обняла, прижала к себе.
— Кто меня нашел? — спросила Анна у матери.
— Сашенька. Их пораньше отпустили, каникулы ведь начались. Он сразу в «скорую» позвонил, молодец, что сообразил. Я-то на рынок поехала. На оптовый. А ты придумала тоже! Напугала ребенка! Знаешь хоть, что с ним было? Вот идем из детского реабилитационного центра, шок с ним, говорят, случился. Это когда тебя уже в больницу увезли.
— Извини, — нехотя обронила Анна. — Записку нашли?
— Какую записку? Саша, ты не брал записку?
Мальчик молча уставился в пол.
— Ладно, бог с ней, наверное, врачи забрали, — отмахнулась Анна.
— Как ты? — спросила мать.
— Нормально. Скоро выпишусь.
— Аня, ты смотри…
— Ладно, все уже прошло. Не реви.
Они помолчали: мать хлюпала носом, Сашка испуганно жался к Анне, боясь, что мама опять куда-нибудь исчезнет, она же просто замерзала.
— Холодно здесь. Что там на улице?
— Дождь. Солнышко было, а теперь все дождь и дождь.
— Вы идите. Я скоро дома буду, не люблю больницы. Идите, мама. Холодно.
Мальчик все никак не хотел оторваться от матери. Бабушка потянула его за руку: