Компас черного капитана
Шрифт:
– Перестань, Эльм! Не будь чудовищем! – не унимался я. – Фадар – хороший человек.
При этих словах рыбак метнул в меня злобный взгляд, и я чуть не задохнулся от его ненависти. Но это уже не обижало. Он был в своем праве. Виноват тот, кто спустил курок.
– Прекратите. Я все сделаю, – тихо прервал нас Эккер. Он прикрыл глаза, зашептал что-то. Его морщинистый лоб покрылся бисеринками пота, несмотря на то что в каюте было очень холодно. Спустя пару мгновений тело шамана стала бить крупная дрожь, и
– Все… – сказал он.
Огни военного ледохода погасли, глухо тарахтящий двигатель корабля-исполина застыл.
– Все… – шепотом повторил старик.
Эльм передал мне дальнобой и здоровой рукой потянул за рычаг. Наш тягач двинулся в путь.
– А Фадар… – тихо спросил Фарри.
– Через лигу высажу обоих, – фыркнул Эльм.
Я ткнул ему в спину дулом дальнобоя, сделав это быстрее, чем подумав:
– Освободи их.
Тот словно окаменел, повернулся.
– Ты знаешь. Я выстрелю. Я выстрелил в Фадара, хотя он мне нравится гораздо больше, Эльм… – Меня распирали злость и обида. – Останови корабль!
– Щенок…
– Мы договаривались, – напомнил я ему.
Дверь распахнулась, и Эльм, не глядя на пленников, рыкнул:
– Выметайтесь.
Первым на снег вышел Эккер, помог спуститься корчащемуся от боли Фадару.
– Ты поплатишься за это, собачий сын, – процедил силач.
Кораблик вновь тронулся в путь, оставляя позади себя лишившееся топлива военное судно. Магия шамана превратила энгу в воду, и теперь, чтобы двигатели титана вновь завелись, им потребуется слить все, пока оно не замерзло, и приготовить новый лед.
Эккер будет стараться, чтобы все произошло как можно быстрее, и чтобы капитан Бурген нагнал нас на дороге в Шапку.
Я смотрел в спину Эльма и боялся того, что он сделает за то, как я собирался поступить. Кораблик торопливо хрустел льдом, держась в стороне от колеи, Фарри забился в угол и с видом побитой собаки смотрел в окошко.
Я отставил дальнобой в сторону, и в тот же миг Эльм развернулся и здоровой рукой врезал мне в челюсть, отправив в темноту. Но за миг до этого я услышал вопль Фарри:
– НЕТ!
Когда я очнулся – не спешил открывать глаз, медленно проверяя, все ли со мною в порядке. Лежать было холодно, во рту царил привкус соли. Кровь запеклась на губах, и в ушах звенело. Я осторожно прошелся по зубам, обнаружив, что один из них шатается так, что из-за любого случайного движения он попросту вывалится изо рта.
– Эльм, он ведь спас тебе жизнь, – напористо говорил Фарри. Его голос с трудом пробивался сквозь дымку в голове. – Что, если он теперь дураком навсегда останется?
– Не боись, собачий выкормыш, не останется. У него там кость одна. Я себе руку рассадил об этого поганца, и теперь у меня болят обе, –
Я решил еще немного побыть без сознания.
– Я считаю, что он прав, – бурчал Фарри. – Этот Фадар – очень хороший человек. Добрый. И рыбаки нам помогали.
– Тот, кто тебе рукав разодрал, – тоже добрый был?
В Эльме чувствовалась вина за содеянное, и это меня обрадовало. Значит, не так страшно будет «приходить в себя». Вызвать гнев силача еще раз – перспектива удручающая.
– Он угрожал мне оружием.
– Но ты нарушил уговор!
– Это я слышу от гильдейца-воришки? – хмыкнул Эльм.
Фарри обиженно засопел.
– Ладно, – примиряюще протянул здоровяк. – Извини. Не твоя вина. Это собачья жизнь виновата. Парнек дурной, но честный. Сразу видно – деревенщина.
Этот человек убил двоих рыбаков без всякого зазрения совести. Но сейчас он искренне сожалел о том, что сказал Фарри про его прошлое.
Я чувствовал, как потряхивает кораблик, проламывающийся сквозь лед и наносы. Голова раскалывалась от боли. Перед глазами плыло, и у горла стоял противный комок, отчего я балансировал на грани тошноты. В кабине пахло энгу.
– Если бы ты тогда не уговорил меня идти в деревню, ничего бы этого не было, – вдруг буркнул Фарри.
– Не нуди, сопляк. Я много для тебя сделал, ты мог бы сделать кое-что и для меня. Или забыл, как тебя донимали братья Ускланы? Или скучаешь по тому толстому факиру, что все норовил пристроиться к тебе, а? – зло процедил Эльм. – Кто их всех отвадил, а? Или мне нужно было позволить им издеваться над тобой? Считай, что это расплата.
– Вы и правда убили кого-то в деревне? – просипел я, отказавшись от маскировки. – Вы действительно…
– А, собачья вонючка очнулась, – вспыхнул злостью Эльм. – Фарри, держи штурвал прямо, я потолкую с собачьим сыном.
Идти в тесной кабинке было недалеко, уже через секунду силач навис надо мной. От него пахло грязью, потом и кровью.
– Ты слишком болтлив, собачий хрен, – процедил он. Изо рта у него сочилась вонь, и меня замутило еще больше. – Слишком болтлив, запомни это.
– Что вы делали в деревне? – не сдался я.
– Не твое дело, собачья жизнь!
– Что вы делали…
Он ударил меня ногой в живот, оберегая кулаки. Я шумно выдохнул от неожиданной боли.
– Не твое собачье дело!
– Что вы…
Он ударил меня еще раз. И еще. Я попытался защититься, откатиться в сторону, но уперся в стену, а здоровяк поднялся во весь рост и саданул мне по ребрам ногой в тяжелом ботинке.
Я взвыл.
– Эльм! – Фарри бросил штурвал и кинулся мне на помощь. Он повис на своем товарище, стараясь оттянуть его в сторону. Но это было бесполезно. Бой шаркуна с ледовым медведем.