Компас желаний
Шрифт:
Елизавета отвернулась и хмыкнула, нервно дёрнув головой.
Где-то в парке негромко запели птицы, напоминающие сверчков. Я слушал эту странную песню, ожидая ответа. Аврамова, поняв, что без этого ничего не выйдет, неохотно призналась:
— Не хочет. Не верит, если быть точнее. Считает, что я зря трачу столько времени, сил и денег. Говорит, что ему и так хорошо. Вот только всё это неправда! Не зря. И нехорошо ему так жить.
Что же, похоже, Иван вполне адекватный, раз не стремится пользоваться привязанностью сестры. Возможно,
Что простительно прекрасному полу со всей их склонностью к незабвенной любви и самопожертвованию, то недопустимо для мужчины. Если он играет на чувствах сестры, то тогда никаких шансов. Мало того, можно помочь больше так не мучиться.
Тем не менее мой мозг уже с радостью решал новую задачку, подкидывая варианты. В принципе, создать подобие протезов было возможно. Такое встречалось и в моё время, уж тем более сейчас не было редкостью. Проблема заключалась в том, чтобы они стали буквально частью человека, послушные ему без задержки и сбоев. То есть требовалось создание прочной ментальной связи артефакта с его владельцем.
А значит, нужен был либо артефактор-менталист, умеющий работать с этой силой как носитель, либо высокоранговый маг, способный потратить довольно много времени на настройку потоков.
У Аврамовой, увы, не было шансов ни с первым, ни со вторым. Про артефакторов, владеющих магией разума, я не слышал. А высокоранговые мастера согласились бы на подобное точно не из-за денег. Например, для императора.
Но девушка не могла этого знать. Секреты профессии, так сказать. Тот же Левандовский не открыл бы ей эту тайну. Не собирался и я. Потому что был третий вариант — артефактор-универсал, для которого всё это было условностью.
Я мог это сделать, но вопрос был: зачем это мне?
Чёрт с ней, с тётушкой, вздорная дама того не стоила. В конце концов, можно было подключить мастера воров. Уж он бы обнаружил местонахождение Вознесенской и проследил бы её связи. С Новгородским у меня сложились прекрасные отношения, но всё же лишний раз обращаться к нему не хотелось.
Меня заинтересовал лишь брат Аврамовой. Сильный менталист, умеющий считывать намерения. То, что мне нужно для компаса.
Тот же Баталов, несмотря на его колоссальный опыт и высокий ранг, в подобном не преуспел. Мог различить ложь, мог ощутить все внутренние терзания, чем и пользовался, ловко соединяя дар и банальную психологию. Работа у него была непростая и многогранная. Не хватило бы времени развить только один навык до совершенства.
А вот Иван, насколько я понял, всю жизнь занимался лишь тем, что пытался понять людей. Начиная с помощи шаману, приютившему их с сестрой, заканчивая гостями самого скандального салона столицы.
И его мастерство мне бы пригодилось.
Поэтому я и решился в итоге.
— Мне нужно с ним поговорить.
Девушка растерянно оглянулась. Словно искала в тенях деревьях и кустов подсказку. Кто знает, из-за её желания избежать неудобной
Пёс вышел бесшумно, медленно повернул голову в нашу сторону и застыл. Глаза его горели алым огнём, весьма зловеще.
Аврамова вздрогнула, сама испугавшись собственных защитников.
Я потянулся силой к химере, изучая это создание магии. Впервые видел так близко легендарную породу. Благо мне было доступно взглянуть обоими аспектами, как анималистическим, так и некротическим. Оттого картина была завораживающей.
Химерологию я не чтобы не одобрял, просто не понимал, зачем менять то, что уже великолепно. Зачастую лучшее — враг хорошего.
Но тут было минимальное вмешательство в природу и бережное вплетение силы в животное. Хорошая работа, осторожная. При этом пёс представлял собой грозного противника. Устойчивость к воздействию практически всех сил делала его очень опасным.
Я улыбнулся и протянул руку.
— Граф, не надо! — предупреждающе крикнула Елизавета.
Химера оказалась рядом мгновенно, в два прыжка преодолев немалое расстояние. Животное уткнулось мокрым носом в ладонь и радостно заколотило хвостом по гравию.
Признал обе силы, что давали мне его понять. Живого в псе оставалось гораздо больше, чем магического.
— Хороший мальчик, — я потрепал его под пастью, из которой сверкали острые клыки.
Аврамова распахнула рот и шокированно переводила взгляд с меня на химеру. Видимо, она не думала, что они хорошие… Зря. Пусть изменённые магией, но это живые существа.
Пёс тем временем довольно всхрапнул и плюхнулся в ноги, повернувшись на спину и подставляя живот.
— Но… Но… Но… — заклинило островную княгиню.
— Ласка всем приятна, — сказал я, присаживаясь рядом с псом и принявшись трепать его беззащитное пузо. — Даже одно ласковое слово многое изменить может. Вы бы, Елизавета, навещали своих питомцев и играли с ними.
— Конечно, — протянула она, как-то беспомощно кивая. — Я буду.
Я поднялся и расправил одежду, после чего подал руку девушке:
— Что же, познакомьте меня с вашим братом. Там и решим, что делать дальше.
Больше Аврамова не возражала. Послушно вложила свою руку в мою, и мы вернулись к дому в сопровождении химеры. Возле ступеней пёс, на прощание лизнув меня в ладонь, скрылся в кустах.
А мы переступили порог особняка.
Великолепнейшая иллюзия. Я ещё раз убедился, насколько же сильна хозяйка, когда на меня разом обрушились звуки и запахи.
От двери уходил вдаль коридор, освещённый слабым светом настенных ламп. Густой ковёр покрывал пол, стены украшали картины, перемежаемые дверьми. Каждая из них была открыта, отбрасывая свет и рисуя им узоры по всему пространству.
Тяжёлый, но приятный, аромат стоял в воздухе, обещая те самые развлечения на любой вкус. Так, пожалуй, могло пахнуть пороками.