Комплекс Росомахи
Шрифт:
серые стеновые панели и самый дешевый грязно-белый подвесной потолок.
Правда, у левой от входа стены располагался наглый кожаный диван
шоколадного цвета, такое же шоколадно-кожаное кресло стояло у стены напротив,
а письменный стол руководителя, то есть, Кольки Ревякина, украшал огромный
плазменный монитор.
А еще на стене, как раз за Колькиной спиной, висело произведение
живописного искусства, довольно крупное, в стильной серебристой рамке, все в
фиолетово-розово-черных
подлинник, так как в нижнем правом углу произведения скромно серела плохо
разборчивая подпись живописца.
На этом красота кончалась. Почти весь диван был завален какими-то
папками, газетами, бумагами. В кресле, накренившись на бок, топорщился
принтер, от которого тянулись шнуры через всю комнату к компьютеру и розетке, а
на столе не было места даже для еще одной кофейной чашки, потому что его
поверхность была сокрыта теми же папками, газетами, бумагами, а также
каталогами, буклетами, ежедневниками, органайзерами и прочей канцелярской
атрибутикой, размножившейся и разбушевавшейся в атмосфере свободного
мужского пофигизма.
Однако сам хозяин кабинета был помещен в костюм от «Марк энд Спенсер»,
лицемерную скромность которого разбавлял бело-золотой галстучный зажим. Егор
похвалил себя, что не просчитался с выбором сегодняшнего своего прикида. Мы ж
с тобой одной крови, братан!.. Н-да.
Ревякин протиснулся за свой стол, перед тем как сесть, протянул Егору руку
для рукопожатия. Оглянулся по сторонам и заорал:
– Марек, притащи сюда стул!
Худосочный Марек внес стул, поставил его рядом с Егором и молча вышел.
– Садись, Жора. Давай, говори, что у тебя. А то я уж голову себе сломал, все
вспоминал, когда ты в последний раз ко мне обращался.
Тут телефон на его столе сипло зазвонил, Колька недовольно хрюкнул, но
трубку снял. Пока он отрывисто с кем-то переругивался, Егор решал, решал и
решил, наконец. Раз уж Колька такой прямой и открытый, то и говорить с ним
нужно прямо. Прямо, но аккуратно. Тем более, что Егор не придумал ничего
остроумного на предмет, как лучше подъехать к щекотливой теме сугубого
Колькиного интереса к чугунной антикварной чернильнице.
Хозяин кабинета со стуком опустил телефонную трубку, потыкал в какие-то
кнопки на аппарате и крикнул Марку, что его пока нет. Откинулся на спинку кресла
и замер, пристально и без улыбки вперившись в Егора.
Тогда Егор тоже откинулся на своем шатком стуле и, положив ногу на ногу, а
локоть на стол, независимым, но, доверительным тоном произнес:
– Николай, я к тебе как парламентер. Одна
историю. Даже, я бы сказал, в нелепую. А пути привели к тебе. Так вот, эта моя
знакомая не понимает, зачем тебе понадобилось с ней встречаться и тем более не
понимает, зачем ее нужно было тащить к тебе силой. Если причина в некой
антикварной вещице, то эта вещь оказалась у нее на руках абсолютно случайно.
Моя знакомая просит передать, что ничего интересного по этому поводу тебе
сказать не может. А от себя хочу добавить: не пугай больше девочку, Коля, она
точно ни при чем.
Ревякин усмехнулся. Только глаза его отнюдь не смеялись, а смотрели цепко
и холодно. Спросил неторопливо:
– Значит, моих гвардейцев ты уделал?
Егор кивнул, как бы удрученно.
– А девчонка та тебе кто?
– Никто она мне, Коля, случайная знакомая, – он развел руками. – Я с ней
только вчера познакомился. Незадолго до… инцидента.
– Придурка Самолетова тоже ты до припадка довел?
– Кто это – Самолетов?
– Да антиквар хренов.
– Выходит, что опять я, – покаялся Егор.
– И девчонка тебе просто случайная знакомая? А ты, значит, благородный
рыцарь Ланцелот?
– Не веришь?
– Не верю.
– А если я ее знаю давно и хорошо, это что-то меняет? – немного более
резко, чем ему хотелось, поинтересовался Егор.
– Конечно, дружок. Конечно, это кое-что меняет. Потому что, если ты, Жора,
ее знаешь давно и хорошо, то, значит, ты в этом деле тоже участник и не случайно
оказался рядом. Ловить я тогда ее перестану, а что хотел при встрече сказать ей,
скажу тебе, и ты меня послушаешь.
Взгляд его сделался совсем нехорошим, тон, которым Колян произнес
последнюю фразу, тоже. И взгляд, и тон Егор выдержал с невозмутимостью
ацтека.
Колян, кажется, это оценил, хмыкнул. Потом выдвинул верхний ящик стола,
извлек из него ту самую чернильницу. Поставил напротив Егора.
– Этого, – сказал с нажимом он, – мало. Мало этого, Жора. Мне нужен весь
набор и как можно скорее. Время не терпит.
Егор молча посмотрел на предмет, взял его в руки, покрутил, вернул на
место.
– Поэтому мы с тобой поступим следующим образом. Ловить я ее, как уже
сказал, больше не буду. Зачем? Я и так про нее знаю так много, что она от меня
никуда не денется. И где трудится наша чаровница, и где проживает, и на какой
машинке катается, ну это и так понятно. Но сведения мне эти пока ни к чему. А вот
если, Жора, ты мне не вернешь вещь в целости и сохранности, то тогда эти