Компот из сладкой лжи

Ловыгина Маша

– Разумеется, нет! То есть, конечно, буду! Следовать букве закона… – Надя шарахнулась от него, едва не упав со стула. – Какой кошмар! Сегодня же заберу свои вещи из его квартиры!

– Ну, может, не стоит торопиться, – смягчился следователь. – Вы могли бы оставаться там, пока…

– Пока… А! Вы хотите, чтобы, в случае чего, я сообщила вам, не появился ли Павел? – лицо Наденьки в этот момент выражало крайнюю степень внутренней борьбы и священного ужаса.

– Отличная идея, Надежда Николаевна, – меж бровей следователя прорезалась

глубокая морщина, и Чарушина поймала себя на мысли, что еще парочка таких эмоциональных всплесков, и роль глупенькой девушки она может бездарно провалить.

– Но это же опасно! – тут же испуганно возразила она. – А вдруг он придет и тоже убьет меня?? Вот если бы вы дали мне охрану, тогда я бы…

– Полноте, Надежда Николаевна, поверьте, все под контролем, – процедил следователь сквозь зубы. – Ладно, вы свободны. – Он развел сероватые тонкие губы в улыбке, обнажив прокуренные зубы. – Будем на связи.

– Вы запишете мой телефон?

– У нас есть все ваши данные, – следователь протянул ей паспорт. – До свидания. Как только вы понадобитесь, вас пригласят.

– Я все поняла, – Чарушина поднялась со стула и попятилась к дверям, кивая, словно китайский болванчик. – Ужас какой… Спасибо вам огромное!

В коридоре она прижалась к стене, чтобы прийти в себя и не мешать проходящим мимо сотрудникам и визитерам. Через несколько метров от нее открылась дверь, и из нее вышел Кораблев с двумя коллегами. Что-то громко обсуждая, они уходили по коридору, но Надя, спохватившись, громко окликнула капитана:

– Денис!

Кораблев обернулся и, выпучив глаза, остановился. Его друзья, прервав разговор, тоже воззрились на Надю. Словно мальчишки из средней школы, они скалили зубы и толкали Кораблева плечами, пока тот, красный как рак, не направился к ней. Но Чарушина опередила его и так, чтобы все слышали, заявила:

– Привет! А я вот на допрос приходила… Никогда не думала, что попаду в такую ситуацию. Если бы не ты, не знаю, как бы справилась! Все время думаю про наше утро…

– К-какое утро? – пробормотал Кораблев, озираясь.

– Наше утро, – вполголоса повторила Надя, поправляя воротничок на его рубашке.

Коллеги капитана свистнули в унисон, и тогда он, схватив Чарушину под локоть, потащил ее к окну, где сейчас никого не было.

– Надежда Николаевна, вы что такое делаете? – Все же поймут, что мы знакомы!

– Да, так и есть, – Наденька приподнялась на цыпочках к его уху. – Мне пришлось сказать следователю о том, что мы пили вчера вечером вместе, а утром ходили на кофе. Да нас и так уже видели. Половиков и Тураев, если вы не забыли.

Дверь кабинета следователя открылась, и сам он показался на пороге, перебирая в руках связку ключей. Заперев кабинет, следователь посмотрел на них, но взгляд его был совершенно не читаем из-за солнечных бликов на стеклах очков.

Наденька улыбнулась и прильнула к Кораблеву, прячась за его неширокой грудью.

– Уж

лучше я буду выглядеть как вертихвостка – Надя мило улыбнулась, – лишь бы он поверил. Все время боюсь сказать что-нибудь лишнее.

– А сделать что-нибудь лишнее не боитесь? – возразил Кораблев и осторожно обхватил ее за талию.

Когда следователь отправился восвояси, Надя отцепилась от Кораблева и хлопнула того по рукам, уже сползающим на ее бедра.

– Ай! Надежда Николаевна! За что? Вы понимаете, что ставите меня в крайне неудобное положение? Ну, то есть, мне, конечно, удобно, приятно и все такое, но вы же на самом деле не хотите, чтобы я…

– Господи, Денис, разумеется, нет. Мне нужно, чтобы вы сделали вид, будто между нами что-то есть, и тогда…

– И тогда пойдут слухи! И что скажет ваш Ржевский в таком случае?

Надя удрученно посмотрела в окно. Погода изменилась, солнце светило вовсю, и, кажется, лето опять вошло в свои права.

– Если бы я знала, где он, и что с ним… Понимаете, Денис, я, конечно же, не верю, что это сделал Павел, – она тяжело вздохнула. – Но если это так, то хочу узнать об этом первая. Мне необходимо понять, где я сделала ошибку, приняв его совсем за другого человека.

– И поэтому делаете все, чтобы помешать мне? Как, по-вашему, я теперь смогу говорить об этом деле со своими коллегами?

– Наоборот, хочу, чтобы все думали, что я испугалась того, что произошло, и сейчас ищу замену Ржевскому.

– А я что, похож на альтернативу вашего жениха?! – скривился Кораблев и пригладил рыжий бобрик волос.

– Вы замечательный, Денис! – Чарушина перевела на него печальный взгляд. – Я вот только сейчас подумала о том, что у вас наверняка есть девушка, а я тут со своими выкрутасами лезу.

– Нет у меня никого. – Уши Кораблева стали пунцовыми.

– Я обещаю, что не буду третировать вас своим вниманием! Мне просто нужно время, чтобы разобраться во всем самой.

– Ну вы даете, Надежда Николаевна! – протянул Кораблев. – Следствие идет вообще-то!

– Следствие, – горько усмехнулась Надя. – Не мне вам объяснять, как можно все перевернуть. Я же не собираюсь что-то выслеживать или требовать, чтобы вы выкрали для меня протоколы допросов! Но если вдруг что-нибудь, случайно, – она с надеждой посмотрела на Кораблева, – окажется в поле вашего зрения… Или вы сами сможете как-то… Ну…

Денис задумался и почесал затылок.

– Ладно…

Надя вложила ладошку в его руку:

– А как насчет поездки в Кукушкино? В силе?

– В силе, – он кивнул. – Поверьте, я с вами, Надежда Николаевна, куда угодно…

– Денис, – шикнула на него Чарушина, когда он сжал ее руку несколько сильнее, чем требовалось.

– В том смысле, что вы опять чего-нибудь начудите, а нам с дядей потом разгребай, – хмыкнул Кораблев, но глаза его при этом стали грустными.