Компот из запретного плода
Шрифт:
Лида только вздыхала, остановить тетку было невозможно, зря молодая женщина надеялась, что Клава покричит, поплачет, побеснуется и утихнет. С каждым часом Клава становилась все агрессивней.
– Взяли в дом голодранца, – размахивала она руками, – без средств и приличной работы! Трусы ему купили и носки! В драном бельишке до встречи с нами щеголял. Я его на работу пристроила, ремеслу обучила! Деньги получать начал! И что, а? Отмыли, отскребли, накормили, и где благодарность? Чем грязная свинья отличается от чистой? Сколько хрюшку ни мой,
Ежевечерние монологи Клавы о подлости Саши глубоко ранили Лиду, но она тетку не останавливала, хорошо понимая, что человеку нужно выпустить пар, иначе от давления может крышу снести.
Очередной «концерт» начался вчера около часа ночи. Лида, безуспешно пытавшаяся заснуть, выползла на кухню и села у стола. Ей, измученной бессонницей, пришло в голову выпить чаю, но сил даже на то, чтобы налить воды в кружку, не нашлось, и Лидочка тихо замерла на табуретке.
Послышался шорох, из коридора вынырнула Клава.
– Не спишь? – с плохо скрытым раздражением поинтересовалась она.
– Да, – тихо ответила Лида.
– Почему?
– Голова болит.
– Врешь, – топнула ногой тетка, – все он! Мерзавец!
И понеслось! Лида скорчилась на жестком сиденье, нещадно ругая себя за попытку побаловаться чайком. Надо было тихо лежать под одеялом, тогда не случилось бы очередной истерики.
В конце концов тетка выдохлась, и в кухне наступила тишина, женщины не зажигали свет, поэтому в помещении было темно. Лида, обрадованная тем, что у родственницы иссяк заряд, решила пару минут не шевелиться, а потом встать и заползти в кровать. Клава же, после истерического припадка ощущавшая тупую усталость, тоже не двигалась, она стояла на небольшом расстоянии от племянницы, облокотившись на холодильник.
И вдруг под потолком ярко вспыхнула лампочка, Лида подскочила и снова рухнула на табуретку, зажав рот рукой. В проеме кухонной двери маячил неизвестный парень.
– Что это вы не спите? – выпалил он.
Лида растерялась до крайности. Да и кто бы не удивился? Ночью в квартире невесть откуда появляется незнакомец, да еще самого безумного вида, глаза блестят, руки трясутся, волосы дыбом…
– Вы кто? – вырвалось у молодой женщины.
– Наркоман, – вдруг заорала Клава, – вор, мерзавец! Думал, хозяева дрыхнут, вот и полез внутрь, деньги ему на дозу понадобились! Лидка, зови милицию, нет, лучше сама!
Клава потянулась к телефону, и тут незнакомец, схватив со стола нож с длинным лезвием, ринулся на Клаву. Чтобы ухватить тетку, мужчине потребовалось пройти мимо Лиды, по непонятной причине трогать ее наркоман не собирался, бросился именно на пожилую особу, но случайно задел остро наточенным лезвием голову сидящей женщины. Резкая боль пронзила Лиду, она вздрогнула и потеряла сознание.
Рана, нанесенная младшей Ивановой, оказалась пустяковой, но кровавой, Лида лишилась чувств не от пореза, а от шока; когда она очнулась, грабителя в кухне не было, а на полу, скрючившись, лежала
– Сейчас отведу тебя в палату, – успокаивала Лиду Жанна, – врач укол пропишет, поспишь, а утром менты придут, вот им все и расскажешь. Уж будь уверена, отыщут мерзавца и посадят.
– Нет! – закричала вдруг Лида.
Жанна вытаращила глаза.
– Ничего себе! Вон кровищи сколько!
– Это случайность!
– Но он твою тетку всю изрезал.
– Сама виновата, – затопала ногами Лида. – Кто просил за телефон хвататься? Договорились бы миром.
– Погоди, погоди, – попыталась вразумить дурочку Жанна, – насколько я поняла, парень вас ограбить хотел! Зачем ты грабителя защищаешь?
Из горла раненой вырвался крик, Жанна перепугалась, бросилась за врачом, доктор сделал Лиде укол, а потом ее отвели в другое отделение, туда, где лежали люди с временным нарушением психики.
– У вас есть психиатрическое отделение? – уточнила я.
– Не совсем так, – поправила Жанна, – на втором этаже несколько палат, куда кладут тех, кому, помимо других врачей, требуются психиатр и психолог.
– А как туда попасть?
Жанна раздавила окурок и сунула его в банку из-под растворимого кофе.
– Пошли, позвоню Рите Масловой, мы с ней дружим, Рита сегодня у психов дежурит. Только, думается, никакого нарка не было, муж ее тещу убил, сначала она в приемном отделении, от стресса, правду сказала, а потом в себя пришла и про грабителя выдумала. Жалко ей муженька, таких дур у нас в отделении полно.
Минут через десять я оказалась на другом этаже, рядом с симпатичной шатенкой.
– Это вы от Жанки? – улыбнулась она. – Иванову ищите?
– Да, – кивнула я.
– И кем ей приходитесь?
– Родственницей, – ловко соврала я, – если честно, общей крови в нас мало, седьмая вода на киселе, но считаем себя ближе сестер. Мне бы с Лидочкой поговорить, если она не спит, конечно.
Рита одернула слишком короткий и узкий халат.
– Ее нет.
– Умерла? – ахнула я.
– Да вы че, – замахала руками Рита, – скажете тоже! С какой радости ей тапки отбрасывать? Порез на голове ерундовый, ей, правда, скобки поставили, но так всегда делают. Кровило сильно, только это нормально, место такое, рана не бог весть какая, а кровь хлещет. Домой ее забрали.
– Кто?
Рита пожала плечами.
– Вроде муж.
– Саша?
– Не знаю, как его зовут.
– Вы видели парня? – налетела я на Риту.
– Не-а.
– Отчего тогда уверены, что Лактионов ее увел?
Рита чихнула.
– Беда у нас в больнице, – неожиданно сказала она, – работать некому, зарплата грошовая. Если думаете, что больные благодарят, денежки дают, то ошибаетесь, никто кошелек расстегивать не спешит, шоколадками отделываются, я на них смотреть уже не могу, вон в сестринской плиток этих видимо-невидимо. А я, между прочим, одеться хочу, и маме помочь надо.